Графомания

…Ты однажды поймешь: что бы ни было, ты не один, И любовь, та, что с нами осталась, сильнее печали. Они смотрят на нас с фотографий и тусклых картин - Те, кто раньше ушёл, те, кого мы с тобой потеряли. Ты закроешь глаза и почувствуешь: все они здесь, Они любят и ждут тебя где-то, куда не дотянешься, И пока ты их помнишь - они, разумеется, есть, И пока ты их любишь, ты с ними вовек не расстанешься. Жизнь нелепа, но так же, конечно, нелепа и смерть, Неизбежный финал сумасбродной земной скоротечности, И не страшно в последний момент что-то там не успеть, Страшно вдруг одному оказаться внутри этой вечности...

Из крана капает вода, Осенний дождь стучит по крыше - Он слышит музыку всегда, Он ей живёт, он ею дышит. Ребенок не такой, как все - В портфеле с двойками тетрадки, И мама - белка в колесе - Ночами плакала украдкой. А он, зажав смычок в руке, Пытался повторить ту песню, Что пели камушки в реке, То, как им было интересно Вскипать стремительной волной Под горн раскатистого грома.. Отец ругался за стеной И норовил уйти из дома. *** Спустившись утром в переход У суетливого вокзала, Она вдруг бросилась вперёд, Потом как вкопанная встала: Волшебной музыки гипноз, Схватив неведомою силой, Куда-то вверх её унёс, За облака… она забыла Куда бежала и зачем, Кого ждала, чего хотела, Прожить всю жизнь не с ним - а с кем? Другое смысла не имело. А он тонул в её глазах, Он видел в них моря и реки, И восхищение, и страх - Страх потерять его навеки. *** Он возмужал, он постарел, Его любили миллионы, Смычок всё так же звонко пел, Рукоплескали стадионы. Жена и полной чашей - дом, Альбомы, туры и афиши… И он жалел лишь об одном: Что больше музыки не слышит.

…Ночь темна, печален Иерусалим, За окном притихла старая смоковница. Заходи скорей, Иуда, посидим, Вспомним то, что вспоминать совсем не хочется. Помнишь, ты не мог понять, я говорил, Мол, подставь вторую щёку, как и первую, Ты горяч тогда и молод, может, был, Что ж, сегодня что-то ты поймешь, наверное. В день, когда к концу подходит путь земной, Ты, поверь, ничем меня не напугаешь. Понимаешь, я же знаю: Бог со мной. И с тобой - пускай ты этого не знаешь. Так вкушай же мою плоть и пей же кровь, Проходи и дай согреть тебя от стужи. И пускай тебя хранит моя любовь, А не звон монет, тебе совсем не нужных. И прошу тебя, Иуда, не грусти, Ты свободен делать все, что ты захочешь. Я тебя уже заранее простил, И все будет хорошо - я знаю точно…

…Дело, конечно, не в космосе, дело - в мечте. Как капитаны когда-то в бескрайнее море, мы устремлялись в мечтах к неземной красоте, к недостижимым и непостижимым просторам. Космос - манящая иссиня-черная даль, звёзды, планеты, романтика вечного детства… Как мы могли растерять это всё? И не жаль космоса, жалко того, что горящее сердце детской мечты остывает, нырнув с головой в быт и рутину, где места для звёзд не осталось. Только на небо ты всё-таки смотришь порой с лёгким стыдом, плавно перетекающим в жалость к нам - мы давно уже, сам понимаешь, не те, что были раньше - но может еще и не поздно крикнуть:«Поехали!» и устремиться к мечте. К этим далёким, холодным, загадочным звёздам…

…А при чем тут все регалии, погоны? И не надо говорить, что я повязан. Даже перед членами синедриона я оправдываться вовсе не обязан. Я работал, живота не покладая, над уверенностью, волей и харизмой, чтоб когда-то оценили и подняли бренный уровень моей достойной жизни. Поцелован с детства матерью-природой, ожиданьем утомлён, но не повержен. Деньги мне дадут достоинство, свободу, и внимание красивых знойных женщин. Неудачникам бы только оскорбиться, надо брать от жизни всё, наш век не долог. Об одном я сожалею: мало - тридцать. Я вполне достоин получить все сорок.

…а смерть - это ложь, И ты не уйдешь, Ты ждать будешь Там где-то. Ты станешь луной, Весенней травой, Закатом, Рассветом. Теперь не обнять Тебя и принять Все это Так жутко, Но можно твой взгляд Внезапно поймать В глазах Твоих внуков. Тихонько пройдешь, Во сне промелькнешь И с дымкой Растаешь. А смерть - это ложь, И ты не уйдешь, Я знаю - Ты знаешь…

Вы же знаете эту историю: Он родился, взошла звезда, И волхвы потом долго спорили, Но, конечно, пришли туда, Где назло всему миру - крошечный, Беззащитный, замерз, промок, С удивлением принял почести Человек - или всё же Бог? А звезда так и светит, знаете, Уже больше двух тысяч лет. Что-то стёрлось давно из памяти Человеческой, что-то - нет. В суете забывая главное, В этот день вспоминаем вновь: Он пришёл в этот мир отравленный Дать надежду. И дать любовь. Ждут сочельника православные, Каждый думает о своём… Он родился - и это главное. Всё наладится. С Рождеством.

…А вот бы проводить старый год, И чтобы пока не было нового, Вот раз - и тишина, и покой, Куранты так вот раз - и не бьют. Вздохнуть бы с облегчением, вот, Поднять бы с недоверием голову, Обнять всех тех, кто рядом с тобой, А стрелки - не бегут, не бегут. Чтоб замер так весь мир - и на миг Остались в прошлом все его ужасы, А новых нет, они впереди - Ни горя, ни потерь, ни разлук. Ты вроде бы давно к ним привык, И вдохновляешь всех своим мужеством, Но сердце рвется прочь из груди, И в тишине как гром - его стук. И пусть бы длился он, этот миг, Так, чтоб хватило каждому времени Прийти в себя и вспомнить о том, Что в детстве понимаешь без слов И от чего за годы отвык, Но в глубине души, тем не менее Хранишь. А праздник будет потом, Ведь не остановить бой часов…

Моя Россия - это ёлочки в снегу, Я мимо них лечу на тоненькой картонке, Но мама ждёт уже, и я быстрей бегу, Чтобы успеть еще разочек съехать с горки. Моя Россия - Севастопольский закат За тихим столиком Приморского бульвара, Сирень, и ландыши, и яблоневый сад, И у костра ночная тихая гитара. Моя Россия - это в речке камыши И головастики от камня в рассыпную. Россия - это состояние души, Моей души - и я люблю её такую.

Знаешь, папа, я ведь до сих пор вижу иногда тебя во сне. И какой-то странный разговор: будто рассказать ты хочешь мне, что не изменилось ничего, уходил куда-то - и пришёл, и всё то же дерево в окне, и, конечно, это хорошо, всё как раньше, правда, так и есть, в том же самом выцветшем пальто, ты с работы, значит где-то в шесть - только что-то здесь не то, не то! Я бегу, но вязкий воздух сна тормозит движенья и слова, этот воздух твёрже, чем стена… голова… пустая голова… Почему? Ведь так не может быть? Значит, значит это всё во сне? Я же знаю, не смогу забыть, знаю, ты всегда живёшь во мне. Просыпаюсь… сон легко забыть, и конечно, это хорошо. Только знаешь, папа… может быть… может быть, и правда ты пришел?

Как сквозь асфальт зелёная трава, Из-под нелепых глянцевых фасадов Украдкой пробивается Москва, Привычная ходить кругами ада. Конечно, есть иные города, В них хорошо живут другие люди, Ну а Москва прекрасна, как всегда Была, и есть, и дальше тоже будет. Богатство, бедность, святость и порок Смешав в одном немыслимом коктейле, Москва всех примет, дайте только срок, Не обессудьте, если не хотели Стать частью древних улиц и церквей, Бетонных стен и каменных уродов, Ежевечерней каши из людей, Водоворота зданий и народов. Москва - абсент, который трудно пить, Москва - огонь, который стынет в жилах. Она себя не требует любить, Но разлюбить её никто не в силах.

Так наши годы и идут: Живём, надеемся на чудо, Вершат пилаты грешный суд, Считают денежки иуды. Хтонь, темнота, порочный круг, А в нём ни веры ни надежды На что-то светлое. И вдруг - Он воскресает, как и прежде. Всё так же предан и распят Тем, кто всех горомче проповедал, Он, как и много лет назад, Благословит того, кто предал И кто распял его. И вновь - Да, как и раньше это было - Он превратит себя в любовь И воссияет с новой силой. Конечно, жизнь возьмёт своё: Рутина огрубляет сердце, Лонгин продаст своё копьё И, может, станет земледельцем. Но этот свет очистит кровь И кто-то - словно без причины - Поймет, что Бог - это любовь, А остальное - вкусовщина.