Репост
2 дня назад
МЕСТО СИЛЫ: ПСИХОЛОГИЯ с Татьяной Яхудиной
1
подписчик
Пространство, где психология работает на вас! …
Я люблю маму. Но иногда мне хочется закричать
Иногда злость на мать прячется так глубоко, что человек сам себе боится в этом признаться. Он говорит: «Я просто устаю от неё». Или: «Она хорошая, но я не могу с ней долго». А иногда и так: «Я понимаю, что она старалась, но когда я с ней — я задыхаюсь». Что за этим стоит? Очень часто — злость. Не внешняя, кричащая, а внутренняя. Подавленная. Древняя. Злость за то, что не услышала. За то, что не заметила, когда было плохо. За то, что говорила: «перестань выдумывать», когда было страшно. За то, что называла «эгоисткой», когда вы пытались быть собой...
"Ты должен, ты обязан." Этот голос звучит у многих из нас в голове с детства. Он не даёт отдохнуть, обвиняет, стыдит, подгоняет. И мы называем его «внутренней дисциплиной» — хотя на самом деле это не наш голос. Это чужой. Почему мы говорим с собой так, как с нами говорили в детстве? Почему даже в усталости мы не получаем от себя поддержки, а только приказы и упрёки? Новая статья — о том, как в нас живут родительские голоса, как они превращаются в самокритику и как отвоевать в себе пространство для поддержки, а не наказания. Открой, если часто слышишь внутри себя фразу: "Ты недостаточно стараешься."
Ты должен» — голос из детства, который мы принимаем за свой
Иногда кажется, что мы просто «строги к себе». Мол, это хорошо — дисциплина, воля, взрослая позиция. Но есть разница между тем, кто говорит себе: «Я справлюсь» — и тем, кто в панике слышит внутри: «Ты должен! Немедленно! Иначе — ты никто». Вы замечали это? Тон, в котором вы с собой разговариваете. Он действительно ваш? Или вы просто повторяете то, что слышали в детстве? Психология давно изучает феномен интериоризации родительских фигур — когда слова, интонации, даже интонационные угрозы взрослых из прошлого становятся нашими внутренними монологами...
Тишина, в которой мама возвращается к себе
Есть тишина, в которой мама замирает от тревоги. А есть другая — та, где она наконец перестаёт быть только мамой и вспоминает, что она ещё и человек. На консультациях часто звучит один и тот же мотив: я устала. Но не просто от дел, а от внутреннего напряжения, которое не отпускает. Это не крик. Это тишина, в которой женщина больше не слышит себя. Она только чувствует: всё держится на мне. Это материнское напряжение редко начинается внезапно. Оно накапливается: в недосказанности с мужем, в страхе...
Слишком сильная, чтобы просить о любви
Есть женщины, которые выглядят непоколебимо. У них всё под контролем — карьера, дом, дети, расписание. Они не жалуются, не требуют, не навязываются. Но когда наступает тишина, становится слышно: внутри — боль. Глубокая, накопившаяся, нераспакованная. И часто эта боль связана с отношениями. Это статья о тех, кто слишком долго был сильной. Слишком долго тащил не только себя, но и партнёра, и его мать, и прошлые обязательства. Слишком долго пытался сохранить видимость семьи, где на деле давно не было партнёрства...
Когда больше не получается держаться — значит, начинается что-то настоящее
Я долго жила на внутреннем автопилоте: «надо собраться», «никто, кроме меня», «держи себя в руках». Это не фразы — это состояние. Как будто внутри встроен механизм: будь сильной, справляйся, не показывай слабость. И ведь работало. Я вывозила, решала, держала. До тех пор, пока не сломалась. Паническая атака не похожа на то, что показывают в кино. Это не просто «испугалась» или «разнервничалась». Это как будто психика оборвала провод — тот, к которому ты себя подключала, чтобы справляться любой ценой...
Неловкость в примерочной: что на самом деле мы боимся испачкать?
Ты заходишь в примерочную. В руках — вещь, которая тебе очень нравится. Она красивая. Качественная. Может быть, даже немного «выше» твоего привычного уровня. Ты смотришь на неё, потом на себя в зеркало… и вдруг появляется странное чувство. Неловкость. Напряжение. Как будто боишься даже прикоснуться. «Только бы не испачкать», — думаешь ты. И в этой мысли не про ткань. А про тебя. Очень часто, работая с клиентами, я замечаю: примерочные становятся местом встречи с собственными ограничениями. Потому что «дорогое» — это не про ценник, а про ощущение ценности себя...
Когда появляется опора
Иногда кажется, что всё должно быть наоборот. Сначала — понять. Потом — решиться. Потом — действовать. Так принято. Так учат. Так спокойнее. Но что если всё происходит иначе? Что если ты сначала делаешь шаг — и только потом появляется опора? Я всё чаще замечаю в себе и в других странное состояние: когда ты что-то внутренне уже знаешь, но не можешь это объяснить. Когда ты ещё не видишь подтверждения, но уже чувствуешь направление. Когда ты уже выбрал, но сам не до конца понимаешь — что именно. Ты идёшь — а дорога появляется за тобой...
Ребёнок и отец, который причинил боль: как говорить и не травмировать
Один из самых трудных вопросов, с которым сталкиваются женщины после выхода из насильственных отношений, звучит очень просто: «А что мне говорить ребёнку про его папу?» Папу, который был опасным. Папу, который не заботился. Папу, который когда-то сделал больно — маме, ребёнку, семье. Сложность в том, что отец остаётся частью истории ребёнка. И дети, особенно в определённом возрасте, обязательно начинают спрашивать: — А где папа? — Почему вы не вместе? — Он плохой? — Он меня любил? Каждый из этих вопросов может задевать за живое...
Одна ночь, которая осталась внутри: как травма живёт после домашнего насилия
«Мне кажется, я умерла тогда ночью. А потом просто выжила. Без чувств, без радости. Только чтобы дожить до утра и позаботиться о ребёнке». Так начинается рассказ женщины, пережившей домашнее насилие. Её история — одна из многих. Но каждая из таких историй в психотерапии становится точкой возвращения — к себе, к телу, к реальности, где можно не только выживать, но и жить. Это случилось ночью. Маленькому ребёнку было три месяца, он проснулся и начал плакать. Женщина проснулась и пошла его успокаивать...
Новость в том, что умение быть одной — часто не про силу, а про выученную защиту. Это неосознанное соглашение с собой: «я справлюсь сама, лишь бы больше не ждать, не надеяться, не обжигаться». Мы называем это самостоятельностью, гордимся тем, что не нуждаемся. Но внутри — пустота, тишина, сжатие. И страх. Страх, что любовь для других. Что тебя не выберут. Что если снова открыть сердце — не справишься с тем, что его не возьмут. Как психолог, я вижу это снова и снова. Женщина говорит, что не торопится, что ей хорошо одной, что «не встречается подходящий». Но за этим — усталость от боли, от борьбы, от себя в попытках быть нужной. И от этого — заморозка. Всё ещё чувствует, но уже не показывает. Хочет близости, но боится даже надеяться. Страх оборачивается в контроль, в отстранённость, в привычку жить «на всякий случай без». И вот что важно: это не финал. Это точка перехода. Пространство между прошлой болью и будущей связью. В этой точке ты уже не в иллюзиях, но ещё не в доверии. И именно здесь может начаться возвращение к себе. Тихое, взрослое, бережное. Без попыток быть удобной. Без нужды заслуживать. Просто быть. И открываться не сразу — но по-настоящему. Я написала об этом новую статью: «Когда любовь кажется слишком далёкой». Она о том, как мы перестаём верить, чтобы не чувствовать боль. О том, почему сильные женщины часто остаются одни. И о том, как это можно изменить — не ломая себя, а возвращаясь к себе. Прочитай, если тебе близко. Это не про волшебство. Это про честность. И про шаги обратно в жизнь, где ты не ждёшь, что тебя спасут, но всё больше веришь, что можешь быть рядом. И можешь быть любимой — не за то, какая ты стала. А за то, какая ты есть.