Пчела

весь мир - неважен и смешон. а ты извне, как будто вырезан ножом, и нож во мне. весь мир - случайный кавардак. прощай. пиши. мне без тебя не так, не так, как без души. ты - сбой в сложнейшей из систем, страшней беды. весь мир хорош, но только тем, что в нем есть ты

бог целует тебя, говорит вставай, говорит - поправишься, не хандри; ну бедовая ты моя голова, я ведь этого тебе не давал, это ты сама у себя нашла внутри; не дури - и знаешь ведь, будет утро, оно и вечера мудреней, и твоих непутёвых смешных парней, и учебы твоей, и работы - да чёрт бы с ней; ты проснёшься, стряхнешь с себя пепел и седину, протяну тебе твой любимый кнут, протяну тебе твой любимый пряник, только ты пожалуйста не сиди, воспрянь; ну чего ты повесила голову, обескрыленное моё дитя, ты же знаешь - повсюду театр, так играй же давай в свой театр; режиссируй! стреляй по зрителям, выбрось грим, разорви кулисы; только вот не в себя пожалуйста делай контрольный выстрел. не за этим тебя я создал - из огня да из серебра, из адамового ребра, из чистейших песен, ветров и вихрей; прыгай в омут, танцуй на звёздах! только здесь, я прошу тебя, не затихни; ну чего ты плачешь, скулишь да воешь, будто только что родилась; посчитай, скольких ты уже отлюбила, отмучила - не сдалась, так чего же, мой лучший воин, ты намыливаешь верёвку, да натачиваешь сидишь тесак? вытри слёзы - и будут тебе ещё неслучайные чудеса.

ты знаешь, Макс, я так хочу домой, что каждый божий день мне снится лето.. в котором я, со сломанной рукой, и ты стоишь под окнами с букетом: полынь, ромашка и лавровый лист - тот запах плыл от кухни до прихожей. по жизни раздолбай и оптимист, ты постоянно получал по роже от местных драчунов с 6 "б", с которыми не нужно было спорить.. а помнишь, как счастливые, в купе мы ехали в закаты прямо к морю? ничем не озабочены, юны, и до краев наполненные светом, мечтали, что добраться до луны возможно по дешевеньким билетам из кассы деревенского ДК, который был закрыт почти полвека.. теперь со мной - чужие берега, в которых не бывает столько снега. и запахом полыни поутру меня никто, к несчастью, не разбудит.. хотелось бы сказать, что все смогу. а спорим, ты ответишь: "так и будет."

чай после неё остыл, холодный стал. что устал и нет сил вставать, «ты, как свет, озарила мой мир. он ярче стал и есть силы дальше идти». но зачеркивает: «ты только приди или дай себя найти» и дописывает ещё: «эта ошибка дорогого мне стоит, ты же знаешь, я совру, сказав, что держусь, ведь больше никому неважно как я одет, не простыл ли, не исхудал. не знаю, как ты там. от чего теперь смеёшься, по чьим читаешь губам. не знаю, кому твои глаза теперь ярко горят и кто же в них тонет. мне больно, что это не я.» пишет и пишет, разрывает лист. а по ту сторону она ждёт письма, чтобы сказать: «я пришла. вновь к тебе через другие страны и города. пожалуйста, хотя бы сейчас меня не отпускай» но писем нет и нет слов. и нет огня в тех городах, в которых когда-то был пожар. из книги, которой нет.

я пытался тебя сберечь и курсивом чертил слова, геометрия твоих плеч, раз за разом сводила с ума/. тянешь тонкие пальцы к огню я хватая, кричу «стой» покажи, сколько раз? говорю, ты обжигалась душой/. среди сотен имён и лиц, даже если здесь нет тебя, я выберу твою тень, я всегда выбирал /тебя/.

Давай поговорим о нас, о том, что март — почти весна, у этих откровенных глаз большой талант — сводить с ума… Они как будто влюблены, но не расскажут ничего, я слишком долго ждал весны и возвращенья твоего… В душе как будто тишь и гладь, а жизнь — мышиная возня, ну кто сказал, что мне плевать — с кем ты моталась без меня… В потёмках мартовских ночей, как и в тебе, не видно дна, с твоим талантом быть ничьей ты не умеешь быть одна… Горчащий привкус губ шальных и чуть охрипший голос твой, ты можешь выносить святых, но не умеешь быть святой… Ты можешь напоить в умат, ты можешь быть такой, как все, но жизнь — сложней, чем этот март, чтоб ты осталась насовсем…

тем, кто не может уснуть — скорейшего утра. тем, кто ложится спать — спокойного сна. холодного лезвия тем, кому поступок Брута застрял костью, и он хочет мстить за цезаря. попутного ветра Колумбу в поисках индии. смелому Джеймсу Куку — сытых аборигенов. каждому кораблю, готовящемуся к отплытию, желаю спокойного моря и негаснущих маяков. всем самураям — мужества для харакири. рыцарям — чести и доблести в "столетней войне". чистого неба всем боевым эскадрильям. и бессмертной надежды тем, кто ждёт на земле. Аллисон Краузе — пуленепробиваемых цветов. Мартину Лютеру Кингу — бессмертной мечты. Жанне Дарк и Джорданно Бруно — потухших костров. всем их защитникам в руки — щиты и мечи. Хемингуэю и Курту Кобейну — холостых пуль. осечки — Чепмену и новых хитов — Леннону. Виктору Цою выпить и не садиться за руль. Сергею Бодрову не приближаться к леднику. нелётной погоды самолётам 11-го сентября. детям Беслана остаться дома в 2004-ом. и в том же — пусть цунами не поднимает земля. вернуться домой пассажирам питерского метро. горящих фонарей во дворах поздней ночью. и в родных окнах тёплый неугасающий свет. пусть в тёмном подъезде хулиган уберёт заточку и незнакомке подарит ромашковый букет. всем соседям — тихих и дружных соседей. всем тёплых трамваев по дороге с работы. всем родителям — хороших компаний их детям. всем — уютного лета и ясной тёплой погоды. пускай счастье в дом зайдёт без стука. пусть чёрную сменит белая полоса. тем, кто не может уснуть — скорейшего утра. тем,

я тянулся к тебе, потерянный, сквозь года, и почти не дышал, упрямо ломая стену, говорили, что ты не смеешь меня предать, что любой привыкает к людям и переменам, что порой безопасней верность хранить себе, вспоминать о других лишь в лучшие из моментов… мой берлин без тебя, как поле под снегом, бел, каждый нерв перекручен тонкой измятой лентой. возвращайся домой — одной из заблудших душ, обжигающим пеплом из надоевшей песни, этот проклятый век накличет на нас беду, но однажды стена, не выдержав, всё же треснет, и тогда я сквозь сон услышу знакомый смех, что опять отзовётся в теле безумной дрожью. ты напротив стоишь, и дело идёт к весне, и меня ничего ни капельки не тревожит.

расскажи мне, как жить, если завтра весна и до писем любовных единственный шаг. сотни месяцев длится немая война, где я сложностей пленник и собственный враг. у тоски на меня основательный план, я не в силах хоть как-нибудь ей помешать. недосказанных слов ледяной океан бесконечно собой заполняет кровать, заставляя лежать неподвижным пластом и беззвучно молить о забытом тепле. я ведь был человеком, а стал существом, закопавшим себя в обжигающей мгле. я навеки теперь обручён с тишиной. я – проклятье беды и разбитых зеркал. расскажи мне, как жить, если этой зимой я, наверное, тысячу раз умирал? если каждая ночь, как проигранный бой, из которого я выхожу неживым, побеждённым всецело глухой тошнотой и глотающим болью отравленный дым. беззащитные стены – пустая тюрьма, ни сбежать, ни поджечь, ни закупорить свет. да, закончилась эта больная зима, только солнцем я точно не буду согрет. я прошёл безнадёжности все рубежи, на куски и слова непрерывно дробясь. расскажи мне, как жить. расскажи мне, как жить, если эта весна без тебя началась?

ты давала мне щит, говорила воюй/ ты была белый бинт, я был ранен в бою, в схватке против себя, — за тебя. ты суверенна/, я тогда проиграл, — оставив вместо твоей души/ каменоломню руин Карфагéна.

разбуди меня, когда будет май, будет небо, жемчужные звезды висеть ковшом, и ты будешь меня круглосуточно обнимать. разбуди, когда все будет хорошо. разбуди меня, я устала от постоянных дум, заставь поверить во что-то светлое и хорошее. останься со мной, когда все уйдут. я не стану требовать большего. разбуди меня, прекрати этот тягостно-долгий сон, пусть разгонится скука, тоска и темень, будут странные шутки и хохот на весь район, потому что лишь мы одни будем в теме. разбуди меня поцелуем в горячий лоб, щекою прильнув к щеке, пальцами к ключицам. я не вижу смысла скрывать: ты лучшее, что могло в этой жизни со мной случиться. разбуди меня, тихим голосом среди ночи, когда будет набережная в огнях и Кюрасао блю, я запомню, как ты улыбаешься и хохочешь. разбуди своим: «я тебя люблю». разбуди меня, когда воздух будет пахнуть морем и имбирём, когда всё будет просто, искренне, без затей. будешь ты, смеющийся за рулём. буду я, влюблённая до чертей.

Вы критиковали себя годами, и это не сработало. Попробуйте одобрить себя и посмотрите, что получится.