Готовит Самира

— Как это ты подаёшь на развод?! А кто будет погашать долг по кредиту?! Ты вообще соображаешь, что делаешь?! Марина стояла у окна, сжимая в руках кружку с давно остывшим чаем. Она смотрела на серый двор, где мокрый снег превращался в грязную кашу, и удивлялась собственному спокойствию. Раньше от одного только тона свекрови у неё начинали дрожать колени. Сегодня — нет. — Кредит оформлен на Сергея, — тихо сказала она. — Я к нему отношения не имею. — Ах вот как ты заговорила! — свекровь всплеснула руками...

— Это мой дом, и ютиться ради вашей семьи я не собираюсь, — не выдержала Наташа. — К вечеру чтобы вас здесь не было. Сын ваш здесь ничего не решает. Слова прозвучали резко, гулко, будто ударили о стены старого, скрипучего дома, пережившего не одну ссору. На мгновение наступила тишина — тяжёлая, давящая, почти осязаемая. Марина, стоявшая у окна, медленно обернулась. Её глаза потемнели, но она держала себя в руках. — Наташа… — начала она, но девушка уже отвернулась, чтобы не видеть ни упрёка, ни жалости...

Гости, которые изменили всё Лена стояла у окна, размешивая остывший чай, когда Сева вошёл в кухню — слишком бодро, слишком весело для позднего вечера. — Дорогая, завтра приезжает моя тётя с сыном и собакой! Накрой на стол к их приезду! — сообщил он так радостно, будто это была отличная новость. Лена медленно поставила стакан. — С какой тётей? — спросила она спокойно, но голос её прозвучал холодно. Сева опустил глаза — на секунду. Незаметно, но достаточно для неё. — Тётя Глаша… ты её не знаешь. Она давно не приезжала...

— Максим, куда делись деньги с моего счёта? — прямо спросила Вера, даже не снимая пальто. Она только что вошла домой, но злость и тревога кипели в ней настолько сильно, что времени на бытовые детали просто не осталось. Максим поднял глаза от ноутбука. На лице его промелькнуло что-то, похожее на растерянность, но так быстро исчезло, что Вера не успела понять — показалось или нет. — Какие деньги? — осторожно уточнил он. — Не притворяйся. Половины накоплений нет. Я заходила сегодня в банк. Это что, ошибка? Или… — она замолчала, слишком хорошо зная всё о его «осторожных уточнениях»...

Когда Ирина впервые переступила порог новой квартиры, она долго стояла у окна, глядя на город, стелившийся под ней, и думала: *«Это моё. Мой дом. Моя крепость»*. Она покупала её сама — на две работы, на бесконечных подработках, на кофе вместо ужина и на сон по четыре часа. Она ни у кого не просила, никому ничего не была должна. А потом пришла любовь. Сначала была нежность, потом свадьба, потом общий быт — как водоворот, который затягивает, но в то же время успокаивает. Её муж Андрей въехал к ней без малейшего сопротивления с её стороны...

Эта фраза прозвучала так громко, что даже воздух будто дрогнул. Хотя Андрей произнёс её очень тихо. — Повтори, — сказала я, но лишь затем, чтобы выиграть несколько секунд. Мне казалось, что ещё миг — и квартира треснет пополам, как фарфоровая чашка. Он стоял у окна, стиснув подоконник так, будто держался за край пропасти. — Мама переезжает к нам, — выдохнул он. — Или… мы больше не сможем быть вместе. И в ту секунду под потолком закачалась хрупкая нить нашей семьи. Когда мы с Андреем только...

— Ты что, заблокировал карту? — голос Егора дрожал, но не от страха, а от непонимания и обиды. — Как ты смеешь оставлять мою маму без средств к существованию? Кухня погрузилась в глухое эхо его слов. За окном медленно падал снег, и тишина дома резко контрастировала с бурей, поднявшейся между ними. Анна стояла у плиты, так и не выключив газ, и смотрела на мужа так, будто впервые видела его. Она крепко сжала руками край стола, чтобы не дать голосу сорваться. — Егор, я ничего не блокировала, — произнесла она тихо, но твёрдо...

Познакомились с Олегом в интернете. Он первый написал. Сначала я думала — фейк. На фотках спортивный мужчина с белоснежной улыбкой, а не модель. После нескольких дежурных фраз предложил уйти в сад. Подумала. Была, не была. Давай. Договорились встретиться в пекарне возле моей работы. Идут с замиранием сердца. Вдруг там сейчас старый, высый и женатый Квазимодер. Прихожу и выдыхаю. Он. Посидели, пообщались. Всё было легко и непринуждённо. Рассказал о себе. Выяснилось, что он племянник главы администрации нашего города...

Анна нервно теребила край скатерти, глядя, как будущая свекровь неторопливо размешивает сахар в чашке. За окном лил дождь, монотонный стук капель словно отбивал ритм нарастающей тревоги. — Свадьбы не будет, пока ты не перепишешь квартиру на моего сына, — чётко произнесла Валентина Петровна, поднимая взгляд. — Это моё окончательное решение. Анна почувствовала, как земля уходит из‑под ног. Квартира на Юго‑Западе — единственное, что осталось от родителей. Она годами копила на ремонт, превращая старое жильё в уютное гнёздышко...

В маленькой двухкомнатной квартире на пятом этаже панельной пятиэтажки царила напряжённая тишина. За окном медленно опускались сумерки, окрашивая серые стены домов в тёплые янтарные тона, но в квартире света не было — счёт за электричество отключили ещё неделю назад. Анна Петровна, сухонькая пожилая женщина с потухшим взглядом, сидела на продавленном диване, нервно сжимая край выцветшего пледа. Её дочь, тридцатипятилетняя Марина, возилась на кухне — слышно было, как она переставляет посуду, изредка вздыхая...

Солнце пекло нещадно, обжигая кожу даже сквозь тонкую ткань льняной рубашки. Алексей медленно перевернул страницу книги, но буквы расплывались перед глазами, уступая место навязчивым мыслям. Он сидел на террасе виллы на побережье Амальфи, потягивая ледяной лимонад, и чувствовал себя одновременно абсолютно свободным и невыносимо виноватым. Год. Целый год они с Катей откладывали. Каждая сэкономленная тысяча, каждый отмененный поход в ресторан, каждый отказ от новой модной вещи – всё шло в общую копилку...

"Зачем тратиться на ресторан? Ты сама накроешь стол на пятнадцать человек," — усмехнулся муж, вытирая руки о полотенце и бросая взгляд на жену, которая задумчиво перебирала старые кулинарные книги. Елена, чья улыбка была такой же теплой и обволакивающей, как аромат свежеиспеченного хлеба, вздохнула, но в ее глазах не было ни тени уныния. Напротив, в них зажегся озорной огонек. "Ах, Виктор," — ответила она, закрывая увесистый том "Французская кухня для больших компаний", — "Ты знаешь, что я люблю готовить...