Палиндромы Пикуля

Терять людей всегда очень больно. Это даже не с чем сравнить. Ощущение, как будто тебе просто вырвали сердце, а окружающий мир вдруг превратился в бесцветную пустыню. Ты живешь, словно в тумане, не совсем понимая зачем. Я потеряла своего Человека почти четыре года назад. Его застрелил какой-то араб под героином. Прямо посреди бела дня - я даже не успела почувствовать запах опасности, как это обычно бывает. Мой напарник тогда окликнул его, - вероятно, хотел взглянуть на документы. А тот достал из кармана пистолет и сразу открыл огонь...

Но фраернулись в этот раз менты, что надо, Я тот лопатник, даже близко не брала, И подписал ты зря, начальник, под терпилу Того под шляпою очкастого козла. © ансамбль "Воровайки" *** Майор вздыхает и нехотя отходит от окна, где через прутья решетки можно наблюдать, как играет огнями вечерняя Москва. Не вся, конечно. Слева на две трети обзор закрывает серая стена из бетона, увенчанная щедрыми витками "егозы", а справа торчит мрачный силуэт сторожевой будки, в которой одиноко мёрзнет часовой. Но в...

- Хочу сказку! - требовательно заявляет девочка, надув и без того пухлые губки. Дед улыбается, поправляет одеяльце, подоткнув его снизу под круглые девчоночьи пятки и аккуратно приседает на краешек кровати. - И какую же ты хочешь сказку, солнышко моё ненаглядное? - Я хочу сказку взаправдошнюю! - Хммм... Взаправдошнюю, значит, - дед задумывается, кряхтит, почесывает в затылке, потом, виновато глядит на внучку, - Взаправдошние сказки, они, солнышко, не такие весёлые, как тебе кажется. Может, лучше про колобка? - Нет, деда! Взаправдошнюю хочу! - Ну, как скажешь...

Колечко на память, колечко Теперь несвободно сердечко Скажи ты мне, речка, скажи мне, рябина За что я его полюбила © Татьяна Овсиенко *** Здравствуй, мой милый друг! Ты сейчас где-то в большом, полном опасностей мире и письма от тебя приходят очень редко. Каждое из них для меня словно праздник - я смеюсь и плачу, как ребёнок, перечитываю его несколько раз без отрыва, наслаждаюсь каждым словом, каждой строчкой, потом закрываю глаза и представляю, как твои руки касались этой бумаги. Я хочу чтобы ты знал - пусть ты далеко, но для меня ты всегда рядом, в моём сердце...

- ЧТО ОНИ ДЕЛАЮТ?! - вопрос Председателя повисает в воздухе без ответа. Я, от стыда красный, как затухающая звезда, смотрю на огромный голографический монитор, установленный в центре корабельной рубки. Какой позор. Какой позор мне на старости лет! На мониторе транслируется изображение седого бородатого человека, одетого в мешковатые одежды, который изо всех сил колотит Сферой Ребуса по грубому деревянному столу. От каждого удара изображение на мониторе вздрагивает, а на старых деревянных досках стола остаются видимые вмятины...

...Мне во сне привиделось, будто конь мой вороной Разыгрался, расплясался, разрезвился подо мной. А есаул догадлив был, он сумел сон мой разгадать, Ох, пропадёт, он говорил, твоя буйна голова. *** Натужно пыхтя и отдуваясь, паровоз медленно выползает из-за частокола присыпанных снегом сосен. Морозный воздух пронизывает зычный гудок. - Приготовились, - вполголоса командую я...

Я - одна из древнейших сущностей, рождённая в глубинах вселенской бездны в те времена, когда большинства миров нашей реальности еще даже не было в проекте. Я не играю основополагающих ролей на сцене мироздания. Я всего лишь скромный похититель душ. Словно осторожный охотник, я пробираюсь между мирами, выискивая отчаявшиеся души тех, кто бесконечно одинок. Они всегда маячат красным пульсаром тоски на пёстром полотне графиков судеб. Мне нужны те, о ком никто не вспомнит и о ком никто не будет сожалеть...

Проклятый континент, забытый всеми богами и людьми. Географически нелепое месиво из болот, пустынь, джунглей и гор. Здесь никогда и ничего не бывает в рамках средних показателей, здесь всё и всегда по максимуму. Жара, влажность, голод, эпидемии, смерть. Особенно смерть. Черный барак на опушке тропического леса в котором воняет гнилью и болью. Мухи. Жирные, огромные. Дрожащей рукой я отгоняю их, но они тут же возвращаются. Я не спал уже... Я не знаю, сколько я не спал. Может быть, неделю, может год...

Этот день обещает быть жарким, скучным и бесконечным, как и предыдущие много тысяч дней. Я лениво потягиваюсь, разминая конечности, и выползаю из трещины в старой штукатурке. В каморке под лестницей, где я обитаю последнюю сотню лет, тихо и сыро. Здесь пахнет плесенью и нечистотами. Собственно, это место назвать каморкой можно только с большой натяжкой - тут места хватает лишь на матрас, сшитый из какого-то давно выцветшего тряпья, стул, который выглядел полной рухлядью даже когда я в первый раз здесь появился, да безногий стол, установленный на треснувшую мясницкую колоду...

Мутный сгусток сознания вяло перетекает от одного воспоминания к другому, выхватывая и причудливо перемешивая какие-то куски прошлого. Передо мной возникают и тут же проваливаются обратно во тьму образы из моей жизни. Они рваные и совсем прозрачные, словно утренняя дымка на полях. В них много странных светлых красок и смеющихся лиц. Там я совсем не чувствую голода. Не знаю, как это возможно. Кажется, это была ярмарка. Я помню, как там танцевал на задних лапах огромный черный медведь с колокольчиком в носу...

- Он же еще совсем ребенок! - срывается на крик муж, - Зачем ты с ним так?! Опять Сноули. Сноули по прозвищу Белоснежка. Мальчик, рождённый с генетическим отклонением - отсутствием цветового пигмента. Альбинос. Белая кожа, белые волосы, белые ресницы, белый пушок над верхней губой. Сын моего мужа и мой пасынок. Девятнадцатилетний наглый оболтус, уверенный в том, что весь мир вращается вокруг него, а если вдруг интенсивность вращения ослабевает, то в этом всегда виновата я. Ведь это я захомутала его убитого горем отца, когда его мать умерла от рака...

Я стою на сцене в свете софитов. На меня смотрят сотни глаз. Над огромным залом висит гробовая тишина, - настолько противоестественная, что кажется, будто она долбит по ушам сотнями децибел. Передо мной на расстоянии двух метров стоит обнаженный по пояс человек. Он сложен, как молодой греческий полубог, и объективно красив той вычурной аристократической красотой, которой обладают, наверное, только сказочные принцы. Его атлетический торс, украшенный замысловатыми татуировками, перетекающими одна в другую, блестит от пота...