Что меня волнует

Евгений никогда не стремился к серьезным отношениям. Он выбирал девушек так, словно коллекционировал редкие марки: каждая обладала особым очарованием, уникальной грацией. Они считали себя королевами, и это его возбуждало. Он же ощущал себя принцем: строгим, элегантным, достойным особых леди. Идея длительных романов его не прельщала. Бывали моменты, когда он проводил с девушкой несколько месяцев, наслаждался обществом, любил слушать её разговоры, видеть, как она смеется, как стучат её пальцы по клавишам рояля...

Анжела не любила шумных компаний. Она всегда выбирала спокойствие, уют и размеренность, возможно, потому что росла с бабушкой, которая учила её: «Твоя жизнь должна звучать, как музыка, а не как базарный гул». Но в тот осенний вечер подруга едва ли не силком вытащила её на выставку современного искусства. Анжела согласилась только ради разнообразия, да и дома сидеть наскучило. Выставочный зал переливался светом и тенями, на стенах висели смелые картины, в воздухе пахло кофе и свежей краской. Анжела...

Иван прожил с Валентиной почти сорок лет. Хотя «прожил», слово слишком доброе для того, что между ними происходило. Скорее, протянул, выстоял, отбарабанил свою смену, как старый рабочий на заводе, которому давно пора на пенсию, но никто не пришёл сменить. С Валей доброе слово вспомнить было трудно. Она и в молодости была острой на язык, а с годами стала совсем невыносимой. Каждый день, как под копирку: претензии, недовольство, бесконечные упрёки. «Ты не так сел, ты не то сказал, ты неправильно сделал»...

Марина уже не помнила, когда именно треснула та невидимая линия, разделявшая спокойную семейную жизнь и тревожное, тягучее ожидание беды. То ли в тот вечер, когда Вячеслав впервые пришёл домой с запахом чужих духов, то ли раньше, когда он вдруг стал слишком внимателен к телефону, слишком долго задерживался на совещаниях и слишком часто говорил «устал». Она не была глупой. Просто очень долго делала вид, что не понимает. За восемь лет семейной жизни она привыкла к ритуалам, которые казались незыблемыми...

Это утро начиналось так же обыденно, как и сотни предыдущих: Анна проснулась от тихого поскрипывания пола на кухне, где Анатолий уже, по привычке, ставил кипятиться воду для утреннего кофе. Жизнь их всегда текла размеренно, устоявшимися годами ритуалами, в которых было что-то успокаивающее, родное, почти спасительное. Анна привыкла к этим ритуалам настолько, что считала их неотъемлемой частью самой себя, частью той крепкой, почти незаметной опоры, на которой держался и дом, и их совместная жизнь...