СДЕЛАНО РУКАМИ

Людмила стояла посреди кухни и мечтала. Двадцать лет она смотрела на эти старые шкафы цвета "советский орех" и облупленную плитку, которую еще свекровь выбирала. Двадцать лет ждала своего времени. — Лена выросла, квартиру снимает, — говорила она мужу за завтраком. — Теперь можно наконец заняться ремонтом. Виктор кивал, листая газету: — Давно пора. Кухня совсем убитая. — Я уже прикинула бюджет. Если экономно, уложимся в сто тысяч. Кухню поменяем, в спальне обои переклеим, ванную подкрасим. — Зачем тебе голову морочить? — отложил газету Виктор...

Знаете, когда я вешала эти дурацкие шарики в гостиной, думала — вот сейчас у Маши будет настоящий праздник. Первый в нашей новой квартире. После переезда хотелось показать дочке, что жизнь-то продолжается, что все у нас будет хорошо. — Мам, а торт точно будет вкусный? — спросила Маша, роясь в коробке с серпантином. — Еще какой! Заказала в той кондитерской, что возле школы. Помнишь, мы там витрину рассматривали? Машка закивала и убежала примерять платье. А я стояла и думала — боже, как же дорого все это...

Татьяна сидела в пустом кабинете и смотрела на коробку с личными вещами. Календарик с котятами, кружка с надписью "Лучшему бухгалтеру", фотография дочери в рамочке. Тридцать два года работы умещались в картонную коробку из-под ксероксной бумаги. — Татьяна Михайловна, не расстраивайтесь так, — сказала Света из соседнего отдела. — Найдете что-нибудь. Опыт у вас богатый. Опыт. В пятьдесят семь лет опыт почему-то никого не интересует. Везде нужны молодые, энергичные, готовые работать за копейки. А она привыкла к своему окладу, к стабильности, к тому, что завтра будет так же, как вчера...

Мама ушла во вторник. Церемония была в пятницу. А в субботу мы с Галей встретились у её подъезда, чтобы разобрать квартиру. Я не спала всю ночь. Лежала, смотрела в потолок и думала о том, как мы войдём в мамину квартиру, а её там не будет. Навсегда не будет. В шестьдесят два года я осталась без самого близкого человека — звучит нелепо, но именно так себя чувствовала. Галя встретила меня у подъезда. Старшая сестра всегда выглядела собранной, даже в такие дни. Чёрное пальто, аккуратная причёска, никаких слёз...

Проводила мужа в командировку и думала — наконец-то три недели тишины. Валерий уехал, а я планировала заняться домом, почитать книги, которые давно откладывала. Тридцать лет замужества научили не переживать из-за разлук, но почему-то сердце было неспокойно. На второй день звонок в дверь. Открываю — Светлана. Бывшая жена моего мужа. Видела её пару раз мельком за все годы. Стоит с чемоданами, вид жалостливый. — Ирочка, прости, что беспокою. Квартиру затопило, совсем житья нет. Валерий дома? — В командировке, — отвечаю, а сама думаю: как удачно приехала именно сейчас...

Раиса Сергеевна протирала пыль с фотографий на комоде, когда в дверь позвонили. На снимках улыбался покойный муж Виктор, маленькая Оленька в школьной форме, она сама в молодости на фоне новостройки. Эта квартира была их мечтой — сначала коммуналка, потом долгие годы копили на кооператив, потом ремонты, перестановки, новая мебель к пенсии. — Мамочка! — на пороге стояла Ольга с трёхлетним Максимкой на руках. — Как дела? Мы соскучились! Раиса расцвела. После ухода мужа полтора года назад дочь стала навещать чаще, и это грело душу...

Марина понятия не имела, что обыкновенный вечер, пахнущий котлетами, укропом и августовским дождём, навсегда изменит её жизнь. Она нарезала помидоры для салата — домашние, с грядки, мясистые с белыми прожилками. Дождь барабанил по окнам, Дарья, дочка, хлопотала на телефоне в прихожей, Валерий хмуро читал газету на балконе, изредка бросая поучительные фразы сыну, что суматошно рылся в прихожей в поисках ключей. Казалось бы — обычный семейный фон, знакомый наощупь, как любимый халат. — Мама, ты обещала позвонить Коляде завтра! — вдруг крикнула Дарья, выбегая на кухню...

Татьяна стояла у окна кухни, держа в руках чашку остывшего чая. За стеклом моросил октябрьский дождь, и капли медленно стекали по подоконнику. Квартира казалась слишком тихой после двух лет, когда здесь постоянно звучал кашель матери и скрип её инвалидного кресла. Телефон зазвонил резко, разрывая тишину. — Мама, привет! — голос дочери Светы звучал напряженно. — Слушай, я сегодня задерживаюсь на работе. Сможешь забрать Машу из сада? А потом посидишь с ней до восьми? Татьяна посмотрела на календарь...

Вот скажите мне, почему взрослые так любят эту фразу — "не при детях"? Только заговоришь о чём-то важном, а тебе сразу: "Тише! Дети услышат!" И все начинают переглядываться, кашлять, тему менять. А дети сидят и всё понимают — что-то опять скрывают. Меня зовут Людмила Петровна, мне 63 года. Всю жизнь я тоже была из таких — оберегала детей от "взрослых" проблем. Думала, правильно делаю. Пусть детство будет светлым, зачем им знать, кто пил, кто гулял, кто долги оставил. Но в мае этого года я вдруг поняла — хватит...

Знаете, иногда думаю — а когда именно я поняла, что проиграла футболу? Не какой-то команде, не конкретному игроку, а именно футболу как явлению. Этой игре, которая заняла в нашем доме место хозяйки. Наверное, это случилось в тот день, когда я попросила Сергея помочь передвинуть шкаф в спальне. Обычная просьба, правда? Муж, жена, семейные дела. Но он даже не поднял глаз от экрана: — Маша, там сейчас пенальти будет. Потом, ладно? — Сергей, мне нужно сегодня. Завтра Алина приедет с детьми, а у нас в спальне бардак...

Знаете, есть такие моменты в жизни, когда понимаешь — всё, хватит. Вот прямо так резко, как будто щёлкнул выключатель. У меня этот момент случился в ювелирном магазине, когда я снимала обручальное кольцо. Тридцать пять лет оно не покидало мой палец. Представляете? Даже когда руки отекали летом или когда худела после гриппа — кольцо всегда было со мной. Думала, что навсегда. Ну а как же иначе? Расписались, поклялись друг другу в любви до гроба, надели кольца. Всё честно. А теперь вот сижу в кресле...

Хлопнула дверь подъезда — потревожила прохладный воздух на лестнице, где пахло куртками и пылью, а ещё хлебом из булочной внизу. Наталья поднялась на пятый этаж — не торопясь и тяжело, как будто не чемодан тащила, а всю свою жизнь, сжатую в костлявой руке обиды. Перед её приездом мать позвонила один раз. «Приедешь — хорошо. Если что, ключ где всегда». Ни трепета, ни бурных эмоций. Просто… как будто для Валентины Ивановны этот приезд — обычная, возможно, даже немного нежеланная формальность. Пять лет Наталья жила «сама по себе»...