СДЕЛАНО РУКАМИ

Едва я вышла от нотариуса с документами на три квартиры от покойной тёти, свекровь Тамара Васильевна уже сидела на моей кухне. Как она узнала — загадка, но чутьё у неё было, как у ищейки на денежный след. — Ну что, Вика, поздравляю с богатством, — начала она, помешивая чай. Ложечка звякала о стенки кружки — мерно, настойчиво. — Теперь вы с Пашей заживёте. Я молча повесила куртку, сбросила туфли. Ноги гудели после беготни по инстанциям, в голове стучало от усталости. И вот это — Тамара Васильевна с её сладким голосом и хищным блеском в глазах...

Слова вылетели сами, как будто копились годами и вдруг прорвались. Мама стояла у плиты, помешивала борщ, и даже не обернулась. Только плечи чуть поникли, и это движение почему-то разозлило меня ещё сильнее. — Серьёзно, мам! — продолжила я, швыряя сумку на диван. — Мне тридцать два! Я работаю на двух работах, а ты сидишь дома, варишь супы и считаешь, что этого достаточно! Она поставила ложку на край кастрюли. Медленно вытерла руки полотенцем — старым, выцветшим, с вышитыми ромашками. Я помнила это полотенце с детства...

Женщина стояла на пороге моей квартиры — высокая, с крупными золотыми серьгами и пронзительным взглядом. Пахло её духами так резко, что в горле запершило. — Я Светлана Игоревна, — представилась она, не дожидаясь приглашения войти. — Мы должны поговорить о квартире. Серьёзно поговорить. Я отступила в прихожую, пропуская её. Сердце колотилось так, словно предчувствовало беду. Сын Артёмка играл в комнате с машинками — слышался его довольный гул «вж-ж-ж». — Проходите, — выдавила я, хотя хотелось захлопнуть дверь...

Я вернулась домой раньше обычного — отменили планёрку, и я решила не торчать в офисе. Ключ повернула тихо, по привычке разулась в прихожей, услышала голоса из кухни. Муж Кирилл и его мать, Раиса Фёдоровна. Странно, она приходила только по выходным, а сегодня четверг. Я собиралась войти, поздороваться, но замерла, услышав своё имя. — ...Надька даже не догадывается, — голос свекрови был довольный, тягучий, как мёд. — Как только родится ребёнок, оформишь квартиру на себя. Скажешь, что для семьи надёжнее, если собственник муж...

Когда Сергей собирал чемодан, он был уверен, что я буду рыдать, умолять остаться, цепляться за его ноги. Вместо этого я стояла на кухне с полуторагодовалой Машей на руках и молча наблюдала, как он запихивает в сумку свои рубашки. — Ты ещё пожалеешь, — бросил он с порога. — Одна, с ребёнком, без образования. Кто тебя такую возьмёт? Будешь ползать передо мной на коленях, умолять вернуться. Вот увидишь. Дверь хлопнула. Маша заплакала от резкого звука. А я вдруг почувствовала не боль, а странное облегчение...

— Тебе здесь ничего не светит, — Артём сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и говорил со мной так, будто объяснял что-то несмышлёному ребёнку. — Квартира оформлена на меня. Мама вложила деньги на первый взнос, я платил ипотеку. Ты просто жила тут. Так что при разводе получишь только то, что принесла с собой. А это, если я правильно помню, два чемодана тряпок. Свекровь Тамара Ивановна сидела рядом, кивала, довольная. На столе дымился чай, пахло её фирменным яблочным пирогом — она принесла его специально, чтобы отметить "освобождение сына от неудачного брака"...

— Ты хоть думать пробовала?! — Кирилл швырнул пакет с хлебом на стол так, что батон выкатился и шлёпнулся на пол. — Кто готовить должен, если не жена? Я что, после работы ещё и у плиты торчать обязан?! Я стояла у окна с чашкой остывшего чая и смотрела, как во дворе соседка развешивает бельё. Спокойно так, неторопливо. Наверное, у неё никто не орёт по вечерам. — Я тебе говорю! — голос Кирилла полез выше. — Ты чем вообще занимаешься целыми днями?! Вот тут что-то щёлкнуло. Тихо, внутри. Как выключатель...

Я швырнула сумку на диван и развернулась к Олегу, едва дождавшись, когда за нами закроется дверь съёмной квартиры. — Ты можешь мне объяснить, что это было?! Твоя сестра встретила нас так, будто мы к ней не в гости приехали, а за долгом пришли! Даже воды не предложила, не то что чаю! А я, между прочим, должна была у них неделю прожить! Олег молчал, разглядывая носки своих ботинок. Это меня взбесило ещё больше. — Ты хоть понимаешь, как я себя чувствовала? Светка на меня так смотрела, будто я... не знаю...

Когда сестра мужа позвонила мне в субботу утром и сказала, что я должна оплатить ей новогоднюю путёвку в Сочи, я сначала подумала, что ослышалась. На кухне шипела кофеварка, за окном падал мокрый снег, а в трубке голос Алины звучал требовательно и уверенно, будто она просит вернуть долг. — Повтори, пожалуйста, — попросила я, отставляя чашку. — Я не расслышала. — Говорю, мне нужны деньги на поездку, — повторила Алина. — Тридцать тысяч. Срочно. Мы же семья, правда? Значит, ты должна помочь. Я молчала, переваривая услышанное...

Когда Клавдия Семёновна в третий раз за неделю открыла дверь моей квартиры своими ключами, я поняла: пора ставить точку в этой истории. — Вы что-то путаете, — сказала я, перехватывая её на пороге. — Эта квартира принадлежит мне, а не вашему сыну. Свекровь окинула меня взглядом, полным снисходительного удивления, и прошла в прихожую, как к себе домой. Сняла пальто, повесила на мою вешалку. От неё пахло старыми духами «Красная Москва» и нафталином. — Милая моя, — протянула она, ставя на полку пакет с судками, — Игорёк мой сын, ты его жена...

Мать мужа решила, что именно я должна раскошелиться на подарки для всей её многочисленной родни к Новому году. Когда она озвучила эту идею за праздничным столом, я едва не подавилась оливье. — Лен, ты же работаешь, зарплата приличная, — начала Галина Петровна, размешивая чай серебряной ложечкой. — Вот и купишь всем подарочки. Тёте Зое, дяде Володе, моим двоюродным… Человек пятнадцать наберётся, не больше. Я посмотрела на мужа. Костя усердно изучал узор на скатерти. — Галина Петровна, но почему именно я? — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё закипало...

«Пошла вон! Надоела со своими претензиями!» — голос Игоря гремел так, что за стеной что-то глухо стукнуло. Соседи, наверное, уронили что-то от неожиданности. Или специально стукнули — мол, потише. Я стояла посреди гостиной с мокрым полотенцем в руках. Только что вытирала пыль с полок. Всего-то спросила, почему он третий вечер подряд приходит в два часа ночи. — Игорь, я просто хочу понять... — Понять?! — он шагнул ко мне, лицо красное, челюсть сведена. — Ты хочешь контролировать! Ты хочешь командовать! Я устал от твоих допросов! — Какие допросы? Я спросила один раз...