СДЕЛАНО РУКАМИ

Утром я проснулась с ясной головой и твёрдым планом. Дима ушёл на работу, даже не извинившись за вчерашнее. Валентина Петровна осталась ночевать — как она выразилась, «поддержать сына в трудный момент». За завтраком свекровь снова принялась за своё: Начало этой истории читайте в первой части. — Аллочка, милая, может, тебе стоит записаться на курсы домоводства? А то вчера был просто позор. — Вы правы, Валентина Петровна, — покорно кивнула я. — Мне действительно нужно многому научиться. Она удивлённо посмотрела на меня — обычно я пыталась оправдываться...

— Алла, милая, а что это у тебя с борщом? — Валентина Петровна наморщила нос, словно почуяла что-то неприятное. — Какой-то он... странный на вкус. Я почувствовала, как щеки загораются. Вечер, который я планировала как идеальный, уже дал трещину с самого начала. Дмитрий пригласил своих коллег на ужин — впервые за три года нашего брака я готовила для его начальства. И, конечно же, свекровь решила «помочь». — Возможно, соль не по вкусу, — тихо ответила я, чувствуя на себе взгляды гостей. — Соль? — Дима отложил ложку и пристально посмотрел на меня...

Елена взяла фотографию дрожащими руками. Действительно, молодая женщина была поразительно похожа на тётю Клаву, только лет на тридцать моложе. А ребёнок... — Это ваша мама, Зинаида Ивановна, — внезапно осенило Елену. — И вы на руках у тёти Клавы. Начало этой истории читайте в первой части. — Бинго! — торжествующе воскликнула свекровь. — Наконец-то дошло! Клавдия — моя родная мать, а не тётя! Всю жизнь она скрывала это, придумала легенду про сестру. А я только недавно докопалась до правды. Елена опустилась на стул...

— Половина квартиры моя по праву! — Зинаида Ивановна решительно хлопнула ладонью по столу, от чего задрожали чашки с недопитым чаем. — Вот документы, Лена. Изучай! Эта квартира досталась тебе от моей покойной сестры, а значит, как ближайшая родственница, я имею право на долю! Елена медленно поставила заварочный чайник на стол и посмотрела на свекровь. Женщина сидела, выпрямив спину, словно генерал перед решающей битвой. В её глазах плясали победные огоньки — она явно была уверена в своей правоте...

Валентина Петровна осторожно развязала ленточку. Внутри коробки лежала стопка фотографий и небольшая записка. Начало этой истории читайте в первой части. «Дорогая Валентина Петровна, — читала она, и с каждым словом лицо её бледнело, — благодарю вас за науку. Вы научили меня никому не доверять и всегда иметь план Б. Надеюсь, вам понравится ваша новая жизнь в доме, который теперь действительно принадлежит вам. Правда, не совсем так, как вы рассчитывали.» Дрожащими руками Валентина Петровна взяла первую фотографию...

— Теперь всё достанется мне, милочка! — Валентина Петровна торжественно обвела взглядом просторную гостиную, словно полководец, осматривающий захваченную крепость. — Дом, машина, дача — всё моё. Ты же понимаешь, Аня? Сын мой глупость наделал, но справедливость восторжествовала. Анна медленно сложила последние вещи в картонную коробку. Её пальцы привычно разгладили мятую фотографию — их с Игорем свадьба пять лет назад. Как же наивно она тогда улыбалась, не подозревая, что муж уже встречается с секретаршей...

Ольга шла по коридору, не чувствуя ног. Мир вокруг будто выцвел. Только одно стучало в голове: «Довольно. Больше я не позволю им топтать мою жизнь». Начало этой истории читайте в первой части. Она открыла комод, достала папку с документами — ту самую, в которой хранила всё, что когда-либо подтверждало её самостоятельность. Договор купли-продажи, свидетельство о собственности, справка из банка — каждая бумажка, за которую она боролась, копейка к копейке, год за годом. Вернувшись на кухню, она аккуратно положила папку на стол...

— И я не понимаю, почему я должна это слушать, Вася! — визгливо взвилась Полина Викторовна, откидывая накрашенную голову. — Я твоя мать! Я тебя на свет произвела, кормила, обувала, а теперь — носки заштопанные принес! Я просила шерстяные, импортные, у Ольги твоей, небось, скидки в магазине есть! Ольга остановилась прямо у двери, не успев даже снять куртку. Пакеты с продуктами больно врезались в ладони, но сил опустить их не было. После двенадцатичасовой смены в «Гастрономе» у неё дрожали ноги, а в висках будто кто-то бил молотком...

На следующее утро Юля проснулась от звука вибрирующего телефона. Несколько непрочитанных сообщений, десяток пропущенных вызовов. И всё — от Сергея. Она пролистала ленту — длинные, сбивчивые сообщения, будто написанные между уговорами матери и приступами совести: «Юль, ты зря так…» «Мама всю ночь не спала…» «Давай просто помиримся». Она не ответила. Просто встала, налила себе крепкий кофе и долго смотрела в окно. Снег за ночь превратился в кашу. Машины на дворе выглядели, как усталые звери. Начало этой истории читайте в первой части...

— Нет, Зинаида Петровна. Именно так я и сказала. Нет. Юля стояла у кухонного окна, опершись бедром о подоконник. Маленькая кухня старой «хрущёвки» казалась тесной не только из-за стен, но и из-за густого воздуха, который можно было резать ножом. Старая настенные часы тикали громче обычного, будто нарочно отмеряя секунды этого разговора. — То есть как это — нет? — Голос свекрови, ещё минуту назад сладкий, как липовый мёд, дрогнул, потеряв бархат. — Юлечка, деточка, может, я ослышалась? — Нет, не ослышались, — Юля почти не моргала...

Юля проснулась от тишины. Не той, приятной — когда субботнее утро, солнце сквозь занавески, и можно никуда не спешить. Нет. Это была тишина, в которой прятался шторм. Начало этой истории читайте в первой части. На подоконнике лежал телефон — мигал сообщением от Сергея: “Поживу пока у мамы. Надо всё обдумать.” Юля reread сообщение несколько раз. Пальцы будто онемели. Она знала, что этот момент настанет. Просто не ожидала, что так скоро. Два дня — ни звонка, ни сообщения. В доме стояла странная пустота: чашка мужа на полке, рубашка на спинке стула, зубная щётка в стакане...

— Квартиру оформи на Серёжу, — сказала свекровь. Я лишь улыбнулась — и достала документы, о которых она не знала. — Квартиру оформи на Серёжу. Так будет правильно, по-семейному, — сказала Зинаида Петровна и аккуратно отпила чай из тонкой кружки с золотым ободком. Она держала её двумя пальцами, будто боялась испачкаться о воздух. Юля стояла у плиты, мешала борщ и чувствовала, как в ней медленно закипает не суп, а злость. Вроде бы всё то же — их кухня, запах свежего укропа, булькающий на плите борщ, — но после этих слов даже обои будто посерели...