Адриан Валин

задунайской провинции. Его описывают как человека могучего телосложения и грубых манер, чувствовавшего себя как нельзя лучше среди солдат; его военные достижения свидетельствуют об отваге, напоминающей нам об Аврелиане. Внешне он, возможно, напоминал Максимиана, но обладал более острым умом, был более независим и беззастенчиво честолюбив. Портрет Галерия как горького пьяницы также может быть делом рук его противников, но даже они признают, что Галерий, как и Кемаль Ататюрк, был достаточно осторожен, чтобы утверждать утром все приказы, отданные во время попойки. Невозможно отрицать, что он был ярым врагом христиан; это перекликалось с воззрениями языческих «философских» кругов Востока...

соответствовали установленному номиналу — двухденариевому антониниану и нововведенному 25-денариевому нумму, а когда Диоклетиан заново оценил их курс, Караузий тут же внес соответствующие изменения в свою валюту. Разница была в том, что Караузий, в отличие от Диоклетиана, мог себе позволить увеличить содержание серебра в своих денариях, поэтому на рынках Галлии монета Караузия неизбежно ценилась выше. Поскольку уже на протяжении целого поколения не чеканили монеты из серебра или хорошего серебряного сплава, замысел Караузия значительно способствовал укрепления военного и торгового положения его нового государства...

Поэтому у людей всех слоев, стекавшихся встретиться с Диоклетианом и Максимианом, было для этого множество причин — и любовь к зрелищам была среди них не последней. Панегирик Мамертина, вероятно, не преувеличивает, говоря:Но когда вас начали узнавать все лучше и лучше, все поля наполнились не только людьми, спешащими увидеть вас, но и стадами домашних животных, покинувшими далекие пастбища и рощи, земледельцы в суматохе наталкивались друг на друга, сообщали всем селениям о виденном, были возжены жертвенники, воскурялись благовония, делались возлияния вином, закалывались жертвенные животные; все светились от радости, все рукоплескали и плясали...

Типичным примером прошений, с которыми в те годы приходилось иметь дело Диоклетиану, было прошение женщины, специально приехавшей в Гераклею, которую в 286 году посетил император. Она желала расторгнуть свой брак, но ее запугивали муж, который говорил, что у нее нет на это прав, и свекровь, которая угрожала отобрать свадебные подарки. Решение Диоклетиана гласило, что женщина вольна развестись с мужем и сохранить за собой все его подарки и что наместник провинции несомненно примет ее сторону в этом деле. Этот пример иллюстрирует всю систему в действии, с ее неуклюжестью и неточностью, но и с ее уважением к рядовым гражданам...

Не было и речи о разделении империи на восточную и западную части, каждая со своим правительством: с 287 года и далее пропаганда неустанно отрицает подобную интерпретацию действий императоров. Рим и его воплощение, императорская власть, были едины и неделимы —patrimonium indivisum (неделимое наследие) — а два августа были лишь двумя руками одного тела. Явное территориальное деление было продиктовано лишь удобством контролирования земель, и любой из двух императоров мог путешествовать по землям своего коллеги. Все эдикты, распоряжения и официальные заявления исходили от них обоих по всей империи,...

организации и не умели сражаться, а их вооружение в основном состояло из топоров, сельскохозяйственного инвентаря и прочих похожих орудий. Порождение гнева и отчаяния, багауды не имели определенной цели: возможно, что их первые предводители даже пытались остановить открытый мятеж. Перед лицом профессиональной армии ряды багаудов начали таять, и конные части Максимиан не-сколько месяцев прочесывали сельскую местность, освобождая города и вселяя мужество в их гарнизоны, уничтожая разрозненные отряды неумелых вояк-повстанцев. К началу 286 года бунт был усмирен в достаточной степени, чтобы Максимиан мог сосредоточиться на рейнской кампании...

невыносимым бременем и вылились в итоге в отчаянный массовый бунт. Прежние разрозненные банды, избегавшие столкновений с солдатами, объединились в орду голодных мятежников, достаточно могучую, чтобы идти куда заблагорассудится, братьчто хочется и бросать вызов государственной власти. Виллы были разграблены, города отрезаны друг от друга, а отряды армии оказались запертыми в своих укреплениях без возможности получить подкрепление или набрать его из числа местных жителей. Подобного хаоса страна не видела уже 20 лет, со времен Постума, — и в самом доле, этот хаос был итогом той же ситуации в экономике и той же постоянной незащищенности, как и те, что привели Постума к власти...

Зазвучали трубы, и высшие командиры войска, облаченные в сияющие нагрудники и парадные шлемы с плюмажем, взошли на высокий судейский помост в окружении охраны и знаменосцев с пурпурными знаменами. Взгляд всего войска был прикован к командиру протекторов-доместиков. Один из военачальников обратился к солдатам с хорошо отрепетированной речью. Всех потрясло предательское убийство императора. И командиры со всем тщанием искали ему достойнейшего преемника, испросив воли богов и внимательно взвесив мнение каждого; всеобщий выбор пал на Диокла, командира личной охраны императора. Одобряет ли этот выбор...

сопровождал его в каждом военном походе. Таким образом, Диокл был одним из ближайших военных советников Кара и непосредственным руководителем мощной военной единицы, чьи симпатии могли определить исход событий в случае очередного кризиса власти. В 283 году, в подтверждение своему высокому положению, Диокл был назначен консулом.[65] Успешно завершив кампанию на Дунае, Кар собрал свои войска для смелого предприятия — масштабной войны против Персии. Он уступил этому искушению, поскольку баланс сил на востоке — на тот момент — был совершенно иным, нежели 20 лет назад, когда была уничтожена армия Валериана и взята Антиохия...

своего правления проводили в бесконечных, хотя и успешных войнах. На Дунае Клавдий встретился с ордой готов; на этот раз это было настоящее переселение с целью занять Балканы. Используя новую сокрушительную тактику, Клавдий сумел полностью уничтожить противника в битвах при Наисе и в горах Хемус. Выжившие капитулировали и поселились в качестве колонов на обезлюдевших землях провинции.[52] Преемник Клавдия, героический Аврелиан, столкнулся с одновременным вторжением вандалов на Дунае и алеманнов на Североиталийской равнине. Италийская защита рухнула, и Аврелиан был разбит в бою при Плацентии....