Никита Ранин

— Нам сказали, что вы можете дать ответы на вопросы… — ответил Уголек. — Аааа… Заходите. За пологом парень угодив в звенящую занавесь из костей, словно птица в сетку. Из темноты раздался каркающий смех, и Ксаршей увидела сидящую на земле сморщенную гномиху. От нее разило немытым тело, старостью и тленом. Вся темная хибара была пропитана запахом могильной земли. На грязной скатерти перед ней лежали мелкие косточки, камушки чаши и ножи. — Какой вопрос вас интересует? — проскрипела гномиха. Парень сделал шаг вперед. — Я ищу свою сестру. Я хочу знать, где она. Гномиха посмотрела на него долгим подслеповатым...

Это письмо кузнецу. Он мой старый друг, зовут Фраддлег. Пойдешь в гномью деревню, на центральную улицу, затем до перекрестка с большим грибом, оттуда направо… Дым увидишь издали. — Спасибо, — ответил полуэльф, приняв бумагу. — Я пойду с тобой, — сказала Ксаршей. — Хочу посмотреть город. Они вместе вышли за ворота Моридиввера, на ярко украшенные улицы гномьего поселения. Ксаршей зевала по сторонам, рассматривая пестрые узоры на стенах, наряженных гномов и прилавки с разными милыми побрякушками. Глаза разбегались от обилия ярких флажков, бусинок и шнурков. Невольно друидке вспомнилось детство, праздники Бычьего Холма, ленты в волосах Ванды, развивающиеся, когда она танцевала, и венки из цветов...

Ох! — дварф с улыбкой подкрутил ус. — Молодь будет гулять. Пить, танцевать и дарить друг другу браслеты. Это гномий праздник, но мы так давно живём с ними бок о бок, что тепереча и праздники у нас общие. Эх, молодость… Так встретил свою жену… Тогда она, правда, была не уверена, что хочет стать моей женой, пришлось три года ее уговаривать. — Ооо. Отличный праздник. — Дааа… Нам, дварфам, как правило, некогда устраивать личную жизнь, вот праздник и помогает. Они вернулись к столу. Уголек продолжал рассказывать байки о своих приключениях, и глаза у него сонно закрывались. Увидев то, Далмун хлопнул по колену: — Завтра много дел...

Меня зовут Гулгарн, — представился дварф. — Далмун мой отец. Он сказал проводить вас домой и устроить на ночлег. — Спасибо, — ответила друидка, оглядываясь по сторонам. — Он бы сам вас отвел, но сейчас на совете старейшин, — продолжил Гулгарн. — Он рассказывал о вас, говорил, что вы странные, но приличные. Эльфийка улыбнулась на его слова, но ничего не сказала. Гулгарн провел их по городу, который тоже украшали на свой манер с помощью светящейся краски и кристаллов, прямо в большой добротный дом. Половину гостевой занимала необъятная печь с изображенным на ней ликом старца. Здесь ж стоял длинный каменный стол, лавки, застеленные шкурами и домоткаными коврами со светящимися нитями...

Надеюсь, до вечера уже будем за воротами, только, — парень вдруг замялся. — Никогда не был в действующих цитаделях дварфов. Надеюсь, Далмун там и помнит нас. — Думаю, помнит. Мы приметные. А вот если его там нет… Ты что-нибудь придумаешь. — Приятно, что ты в меня веришь, — улыбнулся он. Они шли почти весь день, все чаще встречая по пути караваны и просто группы путников из числа гномов и дварфов. Кто-то с интересом их рассматривал, кто-то демонстрировал явную враждебность, от которой Ксаршей хотелось спрятаться за Уголька. Того же эти злые взгляды, кажется, совсем не пронимали. Ближе к вечеру они вышли в огромную подсвеченную кристаллами пещеру, где располагалась цитадель...

— Ну зачем ты ноешься? Что о нас подумают? — Пусть думают как есть, — отрезал Луиг. — Что мы нищие, отплатить нам нечем. — А мы и не хотели брать с вас денег, — сказала друидка, сразу помрачнев. Ей показалось, что именно их дроуские физиономии натолкнули гномов на мысли о корыстной подоплеке их спасения. Торговцы непонимающе переглянулись, Уголек вздохнул: — Успокойтесь. Мы вам раскопали, вы целы, все хорошо… Жаль, конечно, что товар пропал, и ящерку жаль, но живы остались, руки с ногами целые. Денег нам и правда не надо, а вот услуга… Вы в свою деревню теперь вернетесь? Мирим кивнул. — Тогда позвольте нам войти в нее с вами, — продолжил парень...

Я не знал, как лучше. Сделал, как учила мать. Как положено обращаться к уважаемой женщине. — Да, в этом вся Нари, — вздохнула Ксаршей. — Что она будет делать, когда Ригеля не станет? — Останется в поместье. Отец да мы — вот вся семья, а Корниат будет не против. Он загрустил. — Прости, — шепнула девушка, — но у меня предчувствие, что когда мы вернёмся, Ригеля уже не будет в живых… Полуэльф замер, прикрыв глаза, словно получил болезненный тычок под ребра, но ничего не сказал. Доев лепешку в молчании, Ксаршей снова подумала над словами Динала. Жизнь Ригеля прошла так быстротечно, Уголек уйдет немногим...

Это они нас ещё в зверином облике не видели, — пробормотала она под нос. — Может, Динал был прав. — В чем прав? — В том, что мой народ в той пещере. — Разве дроу тебя учили, как жить? Может, по крови они тебе и народ, и внешне ты будешь там своей, но там нет ни солнца, ни луны, ни дождя, ни леса. — Да, я знаю. Просто взгрустнулось. Он погладил ее по плечу: — Все это временно… Точно. Сегодня вечером сделаем лепёшек, ммм? Услышав про лепешки, Ксаршей сразу заулыбалась. Уголек нашел прекрасное укромное местечко среди камней, вдали от оживленного тракта, по пути собирая воду и споры синешляпников. Устроившись у костра, он перетер их в муку, а затем дал Ксаршей замешать тесто и напечь лепешек...

Она все еще вынашивала идею дать Угольку имя, достойное взрослого эльфа. Да, он был полукровкой, но так ли это было важно? Уголек точно был этого достоин, и, может, тогда его отпустит эта странная грусть, заставляющая чувствовать себя неполноценным. Парень кивнул, словно погрустнев, и девушка поспешила добавить: — Не волнуйся, ничего серьезного. Если хочешь, могу рассказать. — Я не волнуюсь, просто любопытно, — ответил он, вертя в руках огарок. — Нет, я не лезу в твои дела… Но если тебе нужна помощь… или просто поговорить… да, если тебе надо, чтобы молча выслушали… не надо далеко ходить, я буду только рад… Нет! — вдруг спохватился он...

Путники прошли еще некоторое время, затем остановились попить воды. — Цитадель недалеко, — объяснил Уголек. — Я надеюсь разжиться там стрелами и наставлением, ведь я не представляю, куда могла пойти Талнисс. Может она и не в Подземье уже. — Возможно и не в Подземье, — как эхо подхватила Ксаршей. — Я так просто не сдамся. Найдем ее, вот увидишь, — он широко ей улыбнулся. — Спасибо. Без твоей помощи я бы никак не смог обойтись. Девушка кивнула: — Но Нари, наверное, места себе не находит. — Дааа, — вздохнул Уголек. — Как вернусь, наверное, буду жить на конюшне и питаться яблоками до старости. — Если сам того хочешь...