Екатерина Никитина

шу отведём, анисовка пойдёт, штрифель, шафран, ранет... Самые подзаборные сорта, падают хорошо, – выдал Васька под общий смех. – Да тихо вы! Это же...это... Ред делишес! Повезло нам. Радуемся максимально тихо, а то хозяева вы- скочат, отберут. – Васька, остановись! Куда ты рюкзак набиваешь? – А чё? Это же ред делишес, ты попробуй сначала, по- том возражай. Они вкусные, язык проглотишь. Они по три- ста центнеров с гектара дают, а мы по одному... по пароч- ке всего взяли. А что вы на меня так смотрите? Я для се- бя, что ли, беру? На станцию придём, ни одного не останет- ся, вон Юлька с...

Тон в группе задавали две близняшки-двойняшки, Юля и Люба. Девчонки играли на гитаре так, что заслушаешься, а гитар у них две, и не лень таскать. Но они таскали, и играли, и песни пели у костра. И подружились с Надей, потому что все трое любили музыку и пироги. Именно в таком порядке: сначала музыка, потом пироги, но чтобы обязательно. – Как вам темп, девчата? Не тяжело? Или, может, приба- вить? – спрашивал Гордеев, пряча улыбку. И слышал в ответ: – Нам не тяжело, нормально. Не надо прибавлять, а то уже ноги не идут. Нет, что ни говори, с двойняшками ему повезло, просто сказочно! Должно же ему хоть в чём-то повезти...

жевала цикорный салат эскариол, салат из зелени сельдерея с ореховым соусом, молодые листья бораго, волшебно пах- нущие свежим огурцом и заправленные сметаной пополам с водой. По части салатов у Леры имелся богатый жизненный опыт. Листовая горчица и чабер с успехом заменяли соль, морковь и красные яблоки заменяли сахар, растёртые семе- на тмина заменяли специи. Оливковым маслом сбрызнуть, и пальчики оближешь. Наталья тихонько спросила про «травки», где она их по- купает и почём. Узнав, где и почём, охнула и больше не спра- шивала. И больше не думала, что Лерка экономит, приносит траву, а другие приносят тушёнку и сало...

Лера, замёрзнув, возвращалась к костру, хватала миску с го- рячим супом и лезла с ней чуть не в костёр. Ненормальная. Стоя ест, как лошадь. – Что ты стоя, как лошадь ешь. Сядь! – Не хочу, у меня спина замерзает. – А ты спиной к огню садись. – А тогда впереди всё замерзает, и руки, не могу же я в перчатках есть! Отвали, надоел. Голубиные капризы никому, в принципе, не мешали. Лера тихонько призналась Гордееву, что профессионально зани- мается танцами, и её капризы вовсе не капризы, только вы... только ты никому не говори. – Правда что ли? – не поверил Гордеев, которому польсти- ло её «ты», значит, не такой он старый...

Толклись у костра, греясь живым огнём и мечтая об обе- де, поскольку всем хотелось есть. Ждали, когда закипит вода в котлах. Обламывали с ёлок мелкие сухие веточки на рас- топку, они хорошо горят. Резали хлеб и всё что надо резать, разливали по мискам суп, подхватывали с «чайного» стола мятные пряники, красиво нарезанные ромбики тыквенного пирога и разноцветные мармеладины, обсыпанные сахаром. И радовались тому, что они снова вместе, что не зря прожит выходной, что нет дождя (если был, обедали под натянутым на четыре жердины полиэтиленовым пологом и радовались, что сухо, и можно нормально поесть)...

руководитель самовольно изменил время привала и прота- щил группу по жаре больше двадцати километров; как их шестерых на озере оставили, а дорогу толком не объясни- ли, у девчонок сил уже не было идти, а ребята не смогли их бросить; как вместо двадцати пяти объявленных километров они из-за Гордеева прошли тридцать семь, и их чуть не уби- ли местные... «Сочинение на свободную тему, – сказал Гордеев. – Во- первых, мы по тенёчку шли, не по жаре. Во-вторых, привал они сами попросили на озёра перенести. В третьих, сил у девчонок не осталось, потому что пивом обхлебались, баноч- ным, да на жаре...

ководитель виноват, – возражал Гордеев. И слышал в ответ: – А у нас фонарик есть. Зато у костра подольше посидим. Привал у Гордеева полтора часа и ни минутой больше, а в советах он не нуждался, о чём и сообщил любителям по- сидеть. Третья жалоба, за которую его и вызвали на разборку в ад- министрацию турклуба, была наглой ложью: якобы он, Гор- деев, бросил шестерых туристов, и они заблудились – в трёх соснах, как высказался Гордеев на собрании руководителей Клуба, и это была ещё одна его ошибка. В последний день сентября погода порадовала теплом, во- да в Синем озере тёплая, нагретая солнцем...

вале кострище с прогоревшими углями, под навесом из поли- этилена сухие дрова и хворост, порубленный в лапшу, бери и разжигай. Постоянное место привала это здорово! А марш- рут всегда один – с Казанской железной дороги на Курскую, к знаменитым Синим озёрам, и место для привала посто- янное, и группа – тоже постоянная. Новенькие у нас редко появляются, им не нравится по одним и тем же местам хо- дить. Но мы не по одним и тем же, мы петляем-виляем-за- ворачиваем, а на привал приходим на нашу поляну, и раду- емся каждый раз как дураки. Половина группы живёт по Курской железной дороге, ...

ходов выходного дня Московского городского туристского клуба, лежал с компрессом на лбу и тихо стонал от бессилия. Он всю жизнь проработал на железной дороге, с людьми, ру- ководил коллективом в несколько сот мужиков, но справить- ся с квартирной хозяйкой не мог. – Не стони, всё равно не пущу. Какой тебе поход, ты ж горишь весь, и горлом сипишь, и температура под сорок. Не пущу! Гордеев покосился в угол, где стоял собранный с вечера рюкзак – новенький, выданный Клубом, с эмблемой Москов- ской Федерации спортивного туризма: голубой земной шар, белая палатка и герб города Москвы – Георгий Победоносец, копьём убивающий змея...