Ал. Разумихин. Классика и классики

(императрица ) Пригласим в качестве пусть не судьи, а лишь консультанта-политолога (модная нынче специализация) аккуратного Модеста Андреевича Корфа (раз уж мы вспомнили его), которого никак нельзя назвать иначе, как убеждённым царедворцем. Попросим его прояснить, так кто же являлся на «маскерад» к Энгельгардту отдохнуть и развеяться, кто был большой охотник до маскарадных игр. Примерно в ту пору, 16 января 1839 года, он сделал запись в своём дневнике: «Элементы, из которых составляются все эти балы большого света, довольно трудно обнять какими-нибудь общими чертами...

(императрица Александра Фёдоровна) При жизни Лермонтова пьесе путь на сцену и к читателю был заказан*. Хотя в попытках пройти цензуру он корёжил текст и сделал несколько редакций. Всё оказалось безуспешно. * Впервые она опубликована с многочисленными купюрами в 1842 году; полный текст, без цензурной правки — в 1873 году. Но, как это всегда бывало, не обошлось без утечек. И так как в драме присутствовало много монологов, каждый из которых мог служить отдельным, целостным произведением, в списках...

Странное дело, непринуждённость, некая раскованность, непристойные скандалы, которые приписывались маскарадам у графини Самойловой и вызывали большое недовольство Николая I, никак не мешали ему смотреть сквозь пальцы на другие маскарады. Хотя, известно, что они устраивались часто и во многих частных светских домах. Почему? Вопрос тем более интересный, что он связан, как мне кажется, с процитированной фразой из книги М.И. Пыляева «Забытое прошлое окрестностей Петербурга», относящейся к Самойловой: «Лермонтов ей посвятил стихи, в которых она характеризована как нельзя вернее»...

И всё же мнением императора ограничиваться не станем. Например, Михаил Иванович Пыляев в своей книге «Забытое прошлое окрестностей Петербурга» писал о Самойловой не без восхищения: «Была в Петербурге в большом свете женщина, которую звали, и не без основания, царицею салонов. Она была и красива, и умна, и обворожительна, и прелестна в одно и то же время. Лермонтов ей посвятил стихи, в которых она характеризована как нельзя вернее. Женщина эта была графиня С<амойло>ва». Именно с лёгкой руки Михаила...

Баснословная роскошь обстановки «дачи» экстравагантной русской итальянки будоражила всех. В 1835 году отец Пушкина отправился осматривать Графскую Славянку, слухи о которой перебаламутили даже тех, кто обычно был равнодушен к слухам. Вернувшись от прелестной графини Самойловой. Сергей Львович писал дочери Ольге: «Это — сокровище; невозможно представить себе ничего более элегантного в смысле мебелей и всевозможных украшений. Все ходят смотреть это, точно в Эрмитаж. Ванная комната её вся розовая,...