Великолепный век. Эпоха Нурбану, Сафие, Кесем и Турхан.

Тусклым и невероятно мрачным пришло утро в Стамбул. К тому времени, когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь окна покоев, Гульнуш-хатун лежала в постели без движения. Бледная и истощённая она казалась скорее мёртвой, нежели живой. Повитуха, с руками, дрожащими от усталости, держала в своих объятиях маленькое бездыханное тело - мёртвого мальчика, которого только что родила Гульнуш-хатун. Айсун вошла в покои и увидела бездыханное тело малыша. Глаза её наполнились слезами, а сердце наполнилось горем - Ах, несчастное дитя…,- тихо прошептала Айсун, горько заплакав...

Вечерняя тишина медленно опускалась на дворец и сад, окутывая все плотным сумеречным мраком. Золотой свет масляных ламп отражался в усталых глазах Султана Мехмеда, чей взор был устремлен в пустоту - Приведите ко мне Гюльбеяз-хатун, - приказал падишах слуге, стоящему неподвижно у потухшего камина. Чернокожий слуга исчез и время словно замерло, повиснув в воздухе невидимой пеленой. Время тронулось с места, когда в покоях возник Беркан. Его лицо выдавало тревогу и внутренняя борьба отражалась...

Под утреннюю прохладу, когда гарем еще блуждал в мире снов, Султан Мехмед покинул покои Гульнуш-хатун. Его шаги были едва слышными, дабы не разрушить царство Морфея. Проходя мимо сладко спящих девушек, в игре горящих факелов, Султан Мехмед заметил изящную фигуру, склонившуюся перед ним. Это была Гюльбеяз-хатун - нежная, словно утренняя роса, девушка, чей взгляд мог согреть даже самого властного повелителя мира. Ее тихий поклон сопровождался ласковым шепотом - Мой Султан. В этих двух словах звучала целая вселенная преданности и нежности...

Когда солнце уже вовсю светило над величественным дворцом Топкапы, Султан Мехмед медленно открыл глаза. Его лицо все ещё выражало усталость от пережитого накануне и твердую решимость одновременно. Поднявшись с широкой шелковой постели, он почувствовал лёгкий шелест занавесок и слабый аромат благовоний, наполнявших покои невидимой пеленой. Слуги, словно движимые невидимой рукой привычки, сразу засуетились, стараясь не нарушить хрупкий порядок, установленный за долго до них. Беркан, верный слуга и хранитель покоев, получил весть - Султан Мехмед пробудился...

Встретив мрачный рассвет, окутанный тяжелым туманом, валиде Турхан тихо и плавно ступала по холодным мраморным полам дворца. Валиде держала путь к султанским покоям и не отвлекалась ни на что, полностью погрязнув в своих тягостные мыслях. Там, в среди мягких ковров и тяжелых портьер, Султан Мехмед не находил себе покоя. Мысли падишаха беспокойно метались между верностью и предательством, свободой и угрозой бунта. Султан Мехмед и его верный слуга Беркан стояли на балконе в тягостном ожидании встречая серый рассвет...