Великолепный век. Эпоха Нурбану, Сафие, Кесем и Турхан.

Близился вечер. В покоях Гюльбеяз-хатун царила тишина, когда в них неожиданно вошёл Сулейман-ага. Его лицо всем своим видом оповещало о важности известия - Гюльбеяз-хатун, - произнёс он мягко. - Сегодня вечером Султан Мехмед пожелал вас увидеть в своих покоях. В глазах Гюльбеяз-хатун заблестел огонёк радости, лёгкая улыбка коснулась её уст - Благодарю вас за известие, Сулейман-ага. Мелве, пусть немедленно подготовят хамам, - приказала девушка служанке. Сулейман-ага усмехнулся и, шутливо поклонившись, покинул покои Гюльбеяз...

Тусклым и невероятно мрачным пришло утро в Стамбул. К тому времени, когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь окна покоев, Гульнуш-хатун лежала в постели без движения. Бледная и истощённая она казалась скорее мёртвой, нежели живой. Повитуха, с руками, дрожащими от усталости, держала в своих объятиях маленькое бездыханное тело - мёртвого мальчика, которого только что родила Гульнуш-хатун. Айсун вошла в покои и увидела бездыханное тело малыша. Глаза её наполнились слезами, а сердце наполнилось горем - Ах, несчастное дитя…,- тихо прошептала Айсун, горько заплакав...

Вечерняя тишина медленно опускалась на дворец и сад, окутывая все плотным сумеречным мраком. Золотой свет масляных ламп отражался в усталых глазах Султана Мехмеда, чей взор был устремлен в пустоту - Приведите ко мне Гюльбеяз-хатун, - приказал падишах слуге, стоящему неподвижно у потухшего камина. Чернокожий слуга исчез и время словно замерло, повиснув в воздухе невидимой пеленой. Время тронулось с места, когда в покоях возник Беркан. Его лицо выдавало тревогу и внутренняя борьба отражалась...

Под утреннюю прохладу, когда гарем еще блуждал в мире снов, Султан Мехмед покинул покои Гульнуш-хатун. Его шаги были едва слышными, дабы не разрушить царство Морфея. Проходя мимо сладко спящих девушек, в игре горящих факелов, Султан Мехмед заметил изящную фигуру, склонившуюся перед ним. Это была Гюльбеяз-хатун - нежная, словно утренняя роса, девушка, чей взгляд мог согреть даже самого властного повелителя мира. Ее тихий поклон сопровождался ласковым шепотом - Мой Султан. В этих двух словах звучала целая вселенная преданности и нежности...

Когда солнце уже вовсю светило над величественным дворцом Топкапы, Султан Мехмед медленно открыл глаза. Его лицо все ещё выражало усталость от пережитого накануне и твердую решимость одновременно. Поднявшись с широкой шелковой постели, он почувствовал лёгкий шелест занавесок и слабый аромат благовоний, наполнявших покои невидимой пеленой. Слуги, словно движимые невидимой рукой привычки, сразу засуетились, стараясь не нарушить хрупкий порядок, установленный за долго до них. Беркан, верный слуга и хранитель покоев, получил весть - Султан Мехмед пробудился...

Встретив мрачный рассвет, окутанный тяжелым туманом, валиде Турхан тихо и плавно ступала по холодным мраморным полам дворца. Валиде держала путь к султанским покоям и не отвлекалась ни на что, полностью погрязнув в своих тягостные мыслях. Там, в среди мягких ковров и тяжелых портьер, Султан Мехмед не находил себе покоя. Мысли падишаха беспокойно метались между верностью и предательством, свободой и угрозой бунта. Султан Мехмед и его верный слуга Беркан стояли на балконе в тягостном ожидании встречая серый рассвет...

- Повтори, хатун. Я правильно поняла тебя? Я в положении?, - шокировано произнесла Гульнуш, смотря на повитуху круглыми глазами. - Вы не ослышались, Гульнуш-хатун. Я поздравляю вас. Пусть дитя здоровым родиться Иншаллах, - произнесла повитуха ровным голосом, покидая покои. - О, Аллах! Благодарю тебя!, - воскликнула Гульнуш. - Ты слышала, Айсун?! Я беременна! Повелитель будет счастлив, узнав об этом! Но как ты догадалась о моем положении? Ведь даже я ничего не заподозрила. - Вы стали с большим...

Валиде Турхан поделилась с Сулейманом-агой своей радостью - Мой лев не прогнал, посланную к нему Гюльбеяз и всю ночь провел с ней. Если девушка забеременеет и родит наследника, Гульнуш придётся смириться своим положением в гареме и занять во всем второстепенное место. - Валиде, вы так ловко обошли Гульнуш-хатун, что я и глазом не успел моргнуть, - слащаво протянул евнух. - Иншаллах. Да принесёт эта ночь благословенное дитя. - Аминь, Сулейман-ага, Аминь, - воодушевленно произнесла валиде. Радость была прервана Фюлане-калфой, тихо вошедшей в покои - Валиде, - склонилась калфа...

- В чем дело, Айсун?, - подозрительно спросила Гульнуш, смотря на сияющее лицо служанки. - Ты светишься так, словно все наши враги умерли в одночасье. Приблизившись к фаворитке падишаха, Айсун возбужденно прошептала - Очень скоро все так и будет, Гульнуш-хатун! Все те девушки, которых валиде будет отбирать для нашего повелителя станут внезапно погибать. От этого валиде ничего не останется, как признать вас главной женщиной повелителя! Брови Гульнуш взметнулись вверх - О, чем это ты говоришь, Айсун?, - ещё более подозрительно спросила фаворитка Султана Мехмеда...

Ненависть к фаворитке Султана Мехмеда всколыхнулась буйным пламенем в Афифе. Ещё немного и она бы оказалась в объятиях повелителя мира, но счастья не случилось. Крики Гульнуш разбили мечты Афифе на мелкие осколки в каждом из которых отражались утраченная радость и бесконечная печаль. Сердце, которое только что полнилось любовью, теперь наполняли ненависть и желание задушить ту, что сейчас бросилась к падишаху с мольбами о помощи - Повелитель!, - отчаянно рыдала Гульнуш-хатун, покачиваясь перед Султаном Мехмедом...

Незаметно за суетливой жизнью в дворце Топкапы потекло три года. За прошедшее время гарем Султана Мехмеда претерпел довольно серьёзные изменения и от того стал похож на гудящий улей. Валиде Турхан приложила все силы, чтобы дворец пополнился большим количеством прекрасных рабынь. Девушки поступали с невольничего рынка или же их привозили из дальних стран и сразу поставляли во дворец падишаха. В один из таких дней валиде Турхан придирчиво осматривала вновь прибывших девушек, а с этажа фавориток за действиями матери падишаха наблюдала с усмешкой Гульнуш-хатун...

Мустафа настороженно посмотрел на девушку, которая нагло вторглась в его каморку - Что тебе нужно, хатун? Кто ты и почему здесь?, - спросил целитель, опустив на стол медную чашу с кучей пустых сосудов. Гульнуш вскинула голову и с высока посмотрела на юного целителя - Не думала, что ты настолько молод. Хотя это не столь важно. Ты готовишь целебные снадобья и мне необходимо получить одно из них прямо сейчас, - заявила Гульнуш, не сводя глаз с целителя. Взяв двумя пальцами из медной чаши пустой...