Ю Мэй

Михаил не двигался с места. Вечерело и мороз крепчал. Сигарета тлела в его пальцах. Он смотрел на облупившееся рыжее здание перед собой. В лучах яркого зимнего солнца оно нависало над мужчиной и давило унынием и заброшенностью. Но тяжело ему было вовсе не от забитых досками окон или отвалившейся штукатурки. Нет. Волны воспоминаний уносили его сознание в прошлое. ‌15, 16 или 17 лет прошло. Сложно сказать. Но та теплая весна отчетливо проходила перед его глазами, пока огонек сигареты медленно, но верно подбирался к фильтру...

Мама учила платок подкалывать булавкой бочком под подбородком. Вот так. Вера накинула на волосы цветастый шерстяной платок с бахромой и щелкнула блестящей брошью, скрепляя уголки ткани.  -Видишь? Роза во всю голову, просматривается хорошо. Мы так с мужем познакомились, - она обхватила кирпичными губами мундштук и затянулась, мечтательно прикрывая глаза. -Сколько лет прошло, Вера? Алёне нравилась простая обстановка и идеальный порядок в квартире женщины. Ни соринки, ни одной лишней вещи. Она вообще...

Лабиринт театральных коридоров постепенно распутывался и вел к выходу. Тишина, безлюдность. Только за дверями репетиционных залов слышались возгласы и смех. Обычный будний день. Михаил бесшумно покидал родные пенаты. Навсегда.  Впрочем как и Дмитрий Александрович в недалёком будущем. В какой-то момент Генераленко совсем отчаялся. Он решительно ничего не понимал из того, что вещал Артур Коган. Просто согласно взмахивал рукой на любое его заявление. На театр обрушилась нелицеприятная критика.  Местному зрителю было тяжело принять столичный образ мышления...

-Вот возьми, - на ладонь легла увесистая связка ключей с плюшевым брелоком в форме сердечка. -Квартира полностью в твоем распоряжении. Я ее отписала на твое имя. Лариса Николаевна виновато опустила глаза. Жизнь под одной крышей со старшей дочерью невыносима. А ведь прошла всего неделя. Никогда им уже не стать родными людьми. Самое отвратительное, что Ленка вела себя вполне приемлемо. Помогала по хозяйству, все остальное время строчила в гостиной на своей швейной машине, в разговоры практически не вступала, была как всегда предельно вежлива...

Под больничными окнами раскинулся припорошенный снегом парк с черным срубом православной часовни в центре. Михаил с завистью смотрел на берёзки, смиренно вытянувшиеся в созерцании одинокого золоченого креста на голубой маковке. Осень их оборвала, зима застудила, а они смотрят на крест, расправив голые тонкие ветки. Ему не хватало их веры и терпения. Жизнь снова летела под откос. Да не то, чтобы она летела. Суровая реальность в очередной раз напомнила, что ничего человек на самом деле не выбирает и уж точно не является хозяином своей судьбы...

От резкого стука Димка подскочил на водительском сидении. В салоне было светло и холодно, болели все мышцы. Всё-таки задремал. Он долго вглядывался в молочный туман перед глазами, пока не понял, что машину припорошило снегом. Господи! Как же холодно! Надо срочно прогреть машину. Он осторожно сжал негнущимися пальцами ключ зажигания. Снова раздался глухой стук. Проклиная все на свете, мужчина медленно опустил стекло и увидел перед собой коричневый пуховик Михаила. Худрук без зазрения совести облокотился на окно...

Из-под красного берета снова выбилась прядь. Вот поэтому она так редко ходит простоволосая. Чуть что, и на голове гнездо. Алена потянулась рукой, чтобы поправить берет, но Михаил поймал ее за локоть. -Не нервничай, - сухо сказал мужчина. - Ничего страшного не случится. Они остановились у подъезда. Он достал сигарету. -По-моему, нервничаешь ты. -Не люблю я эти встречи. Мама будет изображать полное презрение, я буду старательно избегать разговоров, чтобы в очередной раз не поссориться.  Он запрокинул голову и выдохнул в пасмурное небо клубами сизого дыма...

-Зачем, зачем, - сдавленным от слез голосом бормотала Лиза. -В сотый раз прошу тебя, объясни, что я не так сделал? - мягко возражал Михаил. - Я всего лишь поздоровался с твоим Глебом. -Парни не перестают звонить, когда с ними просто здороваются. Михаил закрыл глаза и шумно выдохнул. -Я напомнил ему, что тебе еще нет 18. Лиза закрыла лицо ладонями, а когда она отняла их, ее взгляд был полон презрения. -Почему вы все лезете в мою жизнь? Она встала с дивана и направилась к шкафу цвета венге, к слову, совсем недавно появившемуся возле пианино специально для нее...

День клонился к закату. Салатовые обои блекли на глазах. Прошло уже несколько часов с момента, как они перешагнули порог квартиры. Но покинуть другого хоть на минуту никто не решался. Алена полулежала спиной на груди у мужа, словно в колыбели, огражденная его руками от внешнего мира. Был ли он когда-нибудь ближе, чем сейчас? Никогда. Размеренный стук его сердца умиротворял. -Ты всем представляешься Леной, а мне назвалась Аленой. Так как же правильно? - он осторожно пропустил пальцы сквозь гладкие тяжелые пряди ее волос...

-Холостой! - вместо приветствия выпалила взъерошенная Рита. - Красавчик, молодой, богатый и холостой. Соберитесь, девочки. Последнюю фразу можно было не произносить. Глаза у девушек и без того оживленно горели. -Лена не дергается, ты у нас уже устроилась. Юлька для него немного старовата, но я бы позиций не сдавала. Мила, лицо попроще. Внимание! У мужика Лексус! Инесса, срочно новое платье. Если вы упустите вариант, на меня больше не рассчитывайте. -Аллилуйя! – глухо отозвалась Юля. - Успокойся! Что ему до нас? -А Лексус у кого? - уточнила Мила...

Михаил опустился на корточки перед кушеткой, на которой сидела Натали. Спрятав лицо в ладонях, она тихо плакала. Покатые плечи вздрагивали под молочным атласом. Его взгляд был полон боли и сострадания. Он потянулся было рукой к женщине. Но его ладонь в нерешимости застыла в воздухе. Он медленно поднялся и пошел от девушки прочь. Всхлипы Натали резко стихли. Она опустила руки, открывая распухшее от слез лицо. Девушка растерянно смотрела в спину удаляющемуся Михаилу. -Уходите?! Что ж, как знаете! - она гордо вздернула носик...