Александр Кузьменков

В лесу сова жила, обычного размера. Охотилась ночами на мышей и по наивности своей не отдупляла, в чём смысл ловли этих тварей-пискарей. Её будил закат равнинный, рассвет напротив - в сон клонил. Таким ей представлялся мир. Напротив леса, в сельской школе, в тени некрашеных окон, печальный глобус видел сон. На нём моря и океаны, экватор пополам и полюса. Не оттого ли плющила его тоска? Выпускники из этой школы не семи-пядные умы и золотых медалей в школе здесь педагоги не нашли. Но мысли в головах витали и здравый смысл строил планы по освоенью целины. Механизаторы пахали, земля рожала и звала, засеяны были поля...

Рождённый в прихоти Петра; построить новую столицу, уездный городок болотный, вставал на берегах реки. Сюда был согнан: люд безродный, опальной гильдии купцы и канцелярии сыны -смотреть за всем со стороны. Вставала пристань на реке; под стуки топоров точёных и визг пилы, и грохот брёвен, стелились лаги до поры. Стонали в царевых потугах, в ботфортах грязь месили слуги и стремена сменяли след, по срокам камень ждал сосед. Пенька и лён, скарб, провианты спускали в трюм, стонали баржи...

Сегодня праздник у ребят гражданской авиации. Витрины DUTY FREE манят бутылками блестящими. Ликует публика в порту. Не день сегодня, а феерия. Пилоты выстроились в ряд для встречи с алко-зелием.

В годах вино или коньяк согреют душу. Пусть не всегда они дозволены в летах, переживать и проживать забавные моменты уже давно ты научился сам. А старые друзья с годами не ржавеют, но могут прикипать к уже насиженным местам. И чтобы не сорвать с резьбы тугую гайку, рычаг и проникающую смазку применяй. Друзья твои, страховка без агента, с рассрочкой до любого выходного дня. Пусть не всегда они рассчитаны в процентах; сумей прожить "забавные" моменты, и слюни понапрасну не пускай. (Что я? Давайте по порядку, расклад такой-не сложится, не жаль. Начнётся новый день, включаем запись и смотрим сновидений карнавал...

Свершилась мечта идиота, не строить в забегах маршрут, чтоб в эконимии времени в нужный вагон нырнуть. И так от хвоста поезда, через весь состав, в первый попал я запроста, цель обозначив в финал. Метро под столицей ширется, подземный город растёт, технологичные головы - метрополитен ждёт. Нет под землёй Аида и церберы здесь не живут; и по реке паромщик лодку не водит тут...

В зелень перекрашенный абсолютно весь, в сбере отделение за стенами есть. В стенах перекрашенных стопудово есть, унитаз из золота в изумрудах весь. Там сидят несчастные люди-"банкари", на лицо несчастные, им тепло внутри. На лицо несчастные, им тепло внутри, не в фаянс, а в золото ходят "банкари". Хорошо наверное там идут дела, видно в день зарплаты их мама родила. Видно в день ЗРЯплаты их мама родила, если даже стены в банка из стекла...

Автобус разбитной, гудит натужно. Стучиться изморозь в его окно. Две женщины в годах предпенсионных, гвоздики красные везут в пакете для кого? Сошлась погода в слякоти несчастья, и не поможет сладкий депрессант. Вновь в смене гардероба плачет осень, а дома ждёт трёх-звёздочный коньяк. Здесь серые туманы и дожди по сводам не устали хороводить и небо мнит себя вершителем судьбы. В шагах дорога твои ноги помнит; но только здесь уже не ты. Набит салон народом разномастным, маршрут в портал бетонной полосы. Автобус разбитной гудит натужно, все красные гвоздики сочтены....

Продляя лето-расправляя крылья; и пусть их подрезали и не раз, я полечу с семьёй на южный берег взморья, в ещё цветущие сады морских террас. Оставлю на потом свои проблемы, в задачнике исписанных страниц; намеченными планами-страданья, я датами скормлю в чужой дневник. И пусть меня не держит этот якорь, в локациях исписан мой маршрут. По компасу, не глядя в карту, я увезу всех нас куда-нибудь... Посадочный талон-напополам порвётся, на стойке регистрации - жара! По телетрапу, в параллельный мир под солнцем, ещё влекут страдания меня...

В город Афанасия, Волгой опоясанный ранние рассветы привезли меня. Фонарями сонными, ранними прохожими в улицах особенных, встретила меня. Старая знакомая тишь провинциальная, тихо угасает, как огар свечи. И как-будто в церковь я сюда заехал, помолиться богу, встать в помин души. Но не на заклятие я сюда добрался, и не в ностальгию - ноги привели. Старая знакомая -Тверь провинциальная, позабыла видимо -ты, мои шаги... В этот раз, я не остался. Стал в обратный путь маршрут...

Рот улыбался до ушей, эмаль тогда ещё сверкала и в две шеренги сомкнув строй улыбка зубы обнажала. На полировку каждый день, как на поверку к пересчёту, зубная щетка по утрам их проверяла по-головно. И вечерами повторив эмоциона процедуры, они держали ровный строй сияя в зеркале натурой. Их раз в году смотрел дантист, от сладкой жизни они кисли, но перемалывали всё, что в рот заманивали мысли. Не помню как рождался зуб, чесались и болели дёсна, наверно соска или грудь мне помогали в этом точно. А...

Унылая толпа беспечных ездюков, перебирая шаг заполнит переход тенями. В нём коротая время в ленте новостей, стекает по ступенькам биомасса. За бликами экранов чтец в метро, читает мировые сплетни гондольеров. А мне бы проводницу со стаканом чая! Постельного белья комплект и скатерть-самобранку, в ресторан-вагон. И в этим думах быстрым шагом я иду и в спины вялого цинизма упираюсь; тьфу на них...