Записки старого шахтёра

Сегодня Успение Богородицы – светлый православный праздник. Однако не всегда в западном искусстве этот классический сюжет был воплощён в спокойных и просветлённых тонах. Вот например, Караваджо написал в 1600-х годах «Смерть Девы» (об Успении и речи тут не идёт), где от святого образа Богородицы ничего не осталось, и по существу, мы видим обычную мёртвую женщину. По слухам, Караваджо и писал свою картину с утопленницы. Красный занавес резко взмыл кверху и завис кровавым облаком, открыв нам картину одного преступления. Перед нами жертва - мертвая женщина, одетая в багровый саван. Она лежит, её поза расслаблена, одна рука откинута, другой как-будто придерживает вспухший живот. Её лицо не напряжено, смерть была лёгкой. Можно подумать, что она спит, если бы не серая светящаяся бледность её лица и не оплакивающие её близкие, обступившие тело. Случилось непоправимое. На заднем плане, за спинами близких виден случайный зритель, он с любопытством смотрит на покойную. Слева от него три темных людских фигуры, они между собой обсуждают случившееся. Папский заказчик картину не принял, и это вполне объяснимо. Но сейчас она считается шедевром и находится в Лувре. Хотя, когда я там был, картина висела на проходе в коридоре и особого ажиотажа, как, например, глупая Мона Лиза неподалёку, не вызывала. Но если остановится, встать напротив и рассматривать её, это полотно производит сильное впечатление. Ну а какой Марию мог изобразить гениальный художник, психопат, дебошир и убийца, если он и сам себя рисовал в персонажах, которым рубят голову.