Кристина Антонова

Для похода они сделали стремена, снабдили ремнями. Походные рюкзаки они сложили в два ряда, к изголовью каждого прикрепили по упаковке соли. Лошадей привязали к столбу, четыре пальца ноги, высунутые из стремени, торчали, как голубые птичьи головки, от чего походка стала легкой и быстрой. Парашютистов посадили спереди. Альянс сразу же устроил гонки. Побеждал тот, кто прыгал дальше других. За лидерство боролись все. Понтонники, пограничники, артиллеристы, американцы-полицаи. Все они уставились на Сорокина, никто не хотел первой прыгнуть. Толпа ждала. Тринадцатилетний гимназист готовился снять гимназистские часы с золотой цепочкой...

Велосипед полицейского оказался сломан. Дорожный инспектор склонился над ним и хмуро пробормотал: - Ну надо же! После вашего отъезда... Что, после моего отъезда и в самом деле не стало хуже? И посмотрел на меня: - А вот с вами нам придется попрощаться. Ваша жизнь в этом городе закончена. Начинается новая жизнь в другом месте. Я был ошеломлен. Каким образом он это узнал? - Но я не могу уехать! - возразил я. - Вы должны передать мне мою сумку! Инспектор спокойно покачал головой: — Передайте мне свою сумку и езжайте дальше. Инспектор вынул из кармана блокнот и зачитал мне постановление о присвоении мне звания младшего лейтенанта и назначение на новую службу...

Олег стоял на краю обрыва и глядел вниз, на бархан. Над барханом неслись иссиня-черные тучи. Они ползли по небу, словно плыли. Медленно… Сначала в одну, потом в другую сторону. Бархан стал расти, на его гладкой поверхности появились темные проплешины. «Надо вниз, — подумал Олег. — Там вода. Полоскать, наверно, можно». Он сделал шаг вперед. Вдруг стал валиться назад, нелепо запрокинув голову. Валиться он не хотел, просто что-то в нем сломалось. Сломалось внутри, и сильнее всего, сильнее страха за близких людей, сильней всех его страхов. Падение было стремительным, в голове словно взрывались все мысли...

Максим жил простой жизнью огородника, то есть не садился на мотоцикл и не ездил на рыбалку. Занимался своим делом на огороде, ходил в лес, иногда в кино, а по праздникам в театр. Никогда не ездил с друзьями на рыбалку, потому что его друзья в отличие от него были людьми веселыми и не стеснялись в выпивке. С одной стороны, это было плохо: пьяницы люди грубые и бестактные, никак не умеют себя вести в обществе. Но была и другая сторона: Николай Григорьевич обычно приезжал домой в отличном настроении, не отягощенный тяжелыми мыслями о жене, матери, сестренке, которая жила в Херсонской области, и о том, как трудно ему приходится: трудно работать на огороде в выходные дни...

Антон проснулся рано утром и очень удивился, когда увидел сидевшего на стуле напротив Загоруйко. – Вставай, умывайся, – сказал тот, пропуская мимо ушей приветствия. – А в туалет уже можно? – спросил он. Поднялся, умылся, зашел в туалет. Разделся, зашёл в душевую кабину и тут же услышал скрип двери и возгласы: – Пошли в столовую! – Сейчас я тебе чистую рубашку дам! Не забудь одеть, - И тот, кого звали Андреем, поставил перед Антоном стакан с водой, полотенце, туалетную бумагу. - Ешь быстрее! Антон отправился в столовую. Ел быстро, торопился. Даже в туалет ходил побыстрее, чем обычно. Андрей тем временем сидел за столиком и пил кофе...

Самым большим открытием для Ивана оказалось то, что коли уж его разбудили, то все брошенные им на Земле товарищи – не друзья и даже не знакомые знакомые, а просто постовые, с которыми он засиделся в гостях по пьяной лавочке и уже забыл, что они существуют, и кому надлежит пропускать его в метро. Разбудили они его, оказывается, чтобы он успел на эскалатор, а он еще не сошел с него и бодрствовал. Ругань его оказалась последней каплей, переполнившей чашу их терпения. Кто-то из них спустился на эскалаторе вниз и ему подсказал, как выбраться на улицу. Они последовали его совету и даже, где ему показалось, чуть не перешли на другую сторону...

Стыковка прошла успешно и они увидели друг друга. - Привет Фред, рад тебя видеть, как дела - похлопал по плечу землянина, бодрый Кристофер. Его улыбка не походила на ту, что была нарисована на лице на всех поверхностях корабля. Скорее была какая-то неестественная, которую мог вызвать только вполне здоровый человек и не какой-то самый обыкновенный гуманоид. Они оба одновременно оделись и направились в кают-компанию, где их уже ждали. В каюте, куда они оба зашли, хоть и были кресла, но никого из землян не было, а это было не очень хорошо. Договорились, что когда они выйдут из корабля, тот улетит и их доставит обратно к кораблю...

Ему нужен был новый вызов и старые преимущества сотрудничества, которые, казалось, ускользали от него. Когда пресса, далекие от ненависти, занялась всеми выступлениями оппозиции, в его эпистолярных записях появился саркастический намек, что его присутствие в Вене было не выражением искренней симпатии, а напротив, свидетельством завоеванного ими превосходства. «Это было доказательно, — писал он Морицу-Максу, – что я здесь не являюсь каким-то добрым гением, а лишь хорошо оплаченным оружием. Я не думаю, что Струве, Юстас или Милюков могут отсюда вывести какое-либо объяснение успеха этих мероприятий...

Федя оторвался от своей игрушки и произнес с улыбкой: — Карта? Может быть, возможно. Карта с таким названием в этой комнате наверняка отсутствует. Корней Павлович проговорил: — Я имел в виду карту старого Города… …Акафист Я открыл глаза. Боль была уже не так остра и не так неприятна, как в начале припадка. Избавив меня от страданий, она вновь сменилась неприятными ощущениями. Это было нечто вроде отступления, короткой передышки. Меня ощутимо подташнивало, перед глазами метались электрические вспышки, во рту было противно, будто туда насыпали песка. Но что-то меня радовало. Что-то было в этой мнимой тошноте...

Хрустальная ваза рассыпалась в ее руках на несколько частей. – Тонкая работа! – восхитился Иван. Было видно, что с ними обоими творилось что-то странное. Они не просто устали, а явно что- то задумали. –Не стоит ее жалеть. – произнес Ермак. Осталось совсем немного, даже до города не доберетесь. В городе нас ждут. Он махнул рукой в ту сторону, где за спиной стояла группа всадников, которые его ждали. -Добрались сюда. Что будем делать теперь? – спросил Иван, взглянув назад. Ермак уже собрался что-нибудь ответить, но тут из леса послышался гул, и к ним навстречу вылетел вороной конь. На нем был всадник в черном плаще...