Сушкины истории

– А ты не думала, Танечка, что когда все сложно, надо искать простые решения? Самые простые, до которых мы, женщины, часто не можем опуститься, потому что считаем это слабостью. – Какие уж тут простые решения? – вздохнула Таня. – Просить бывшего мужа о помощи? Он либо отмахнется, либо начнет читать лекцию о моей несостоятельности. – Вот именно о «просить» я и говорю. Но не так, как ты привыкла – с позиции начальницы, ставящей задачу подчиненному. Для нас, сильных и самостоятельных, просьбы и это самое «включение слабой девочки» не имеет ценности...

– Ты серьезно хочешь выйти замуж за человека, с которым познакомилась в интернете? – Людмила Петровна, скептически разглядывала будущую невестку, будто та могла пронести в дом поддельную купюру. Ее взгляд, тяжелый и оценивающий, скользнул по простой прическе Алины, ее скромному платью. – Да вы друг друга толком не знаете! Алина почувствовала, как по спине бегут мурашки. Они сидели на кухне в хрущевке, где вырос Максим. Кухня была маленькой, но уютной и до блеска чистой. Пахло ванилью и старым паркетом...

Эта встреча могла бы стать началом незамысловатого романа: один самолет, два кресла по соседству, один город назначения. Он — Артем, виртуозный фотограф-натуралист, чья жизнь состояла из экспедиций и выставок. Она — Лика, архитектор, выстраивающая не только здания, но и свою карьеру с безупречной точностью. Оба — независимые, уверенные в себе, каждый с разводом за плечами, научившим их ценить личное пространство. Идея родилась сама собой, как вспышка в темной комнате: а почему бы не сделать эти отношения легкими, без обязательств и быта? Никто не верил, что надолго, особенно коллеги Артема...

Семья Беляковых жила в панельной пятиэтажке на окраине города. Глава семьи, Николай, после сокращения с завода работал дальнобойщиком, месяцами пропадая в рейсах. Мать, Светлана, трудилась на двух работах: днем — кассиром, вечерами убирала в офисе. Их старшая дочь, 22-летняя Аня, была гордостью семьи. Не по годам серьезная, она после школы поступила в местный техникум на бухгалтера, чтобы быстрее начать зарабатывать и помогать родителям. Вся их жизнь была подчинена одной цели — дать высшее образование младшему Вовке, который в начальной школе проявил талант к математике...

– Так что же нам делать, доктор? – голос Люды дрогнул. Несколько лет попыток, обследований, слез – и вот он, последний рубеж, профессор с громким именем. – Что делать? Жить. Или... – его взгляд скользнул по ней, потом по Саше, – сменить партнера. Вам, дамочка, скоро сорок. Часики-то тикают. Родить сможете. Только, вероятно, не от него. Прямоту профессора Штейна коллеги считали недостатком, а пациенты – жестокостью. Но для Марка Исааковича это была единственно возможная форма милосердия. Он не раз...

– Думаешь, долго эта свободолюбивая пташка замужем пробудет? – пыталась образумить меня Лена. – Поживем – увидим, – блаженно улыбался я, еще не зная, что эти слова станут девизом всей моей жизни. Девизом и проклятием. Помню тот вечер, как будто все случилось вчера. Душный банкет, запах дорогих духов, болтовня о деньгах, фальшивые улыбки. Стоял с бокалом в руке, и думал, как же мне надоело. Уже хотел сбежать, как вдруг за спиной услышал заразительный женский смех. Я обернулся, будто меня дернули за ниточку...

– Ну ты даешь, – Артем закинул голову назад, давясь от смеха. – В лицо так и сказал? Прям при всех отшил? – А что мне оставалось? – Максим нервно барабанил пальцами по столу. – Я женат. А она проходу мне не дает, обнаглела совсем. Весь отдел уже на нас косится. – Да-а-а, скромняга, не привык ты к такому напору, – подкалывал друг. – Другой воспользовался бы, а ты недотрогу из себя строишь. – У нас с тобой разные понятия о верности, – беззлобно парировал Максим, но в глазах мелькнула усталость. – Пока это были просто намеки, я делал вид, что не замечаю...

С Ириной мы познакомились на курсах испанского. Она была тихой, даже немного отстраненной, с большими серыми глазами, в которых будто пряталась целая история. Рядом с ней я сразу почувствовал себя сильным. У нее был пятилетний сын, Егор, и она одна его растила. Об отце мальчика и своем прошлом браке Ира толком ничего не рассказывала. Скупо обмолвилась, что «не сошлись характерами» и что ей тяжело дались первые годы после развода. Меня это не испугало. Наоборот. Я видел, как она смотрела на Егора – с такой трепетной, почти болезненной нежностью и готовностью защитить его от всего мира...

– Он купил новую акустическую систему, – Лена говорила тихо, не меня позы. – Дорогущую. А я откладываю с зарплаты на новую стиральную машину, потому что наша воет как сирена. Сказал «ты не ценишь инвестиции в искусство». В искусство, Вер... Слышишь? Чай в заварочном чайнике остыл, превратившись в горькую темную гущу. На тарелке засохли ломтики багета, сыр покрылся восковой корочкой, а Вера никак не могла успокоить подругу. Та пришла к ней после очередной ссоры с мужем и, выплакав все слезы, сидела, обхватив колени, глядя в стену пустым, выцветшим взглядом...

Для Галины Петровны тот октябрь, когда Миша женился на Кристине, был черным. Она не заметила красоту золотой осени. Она видела только, как ее мальчик, ее смысл жизни, главный проект, ускользает в лапы этой… Кристины. Будущую невестку она невзлюбила с первого взгляда. Слишком самостоятельная, слишком независимая. Смотрела прямо в глаза, имела свое мнение. Хуже всего – с ребенком на руках. Причем, родила без мужа. Ну и кто она после этого? «Вот, подцепила моего Мишеньку, теперь еще ее дочку кормить», – думала Галя с горькой обидой...

– Ваша честь, я отказываюсь от материальных претензий к ответчице, – негромко сказал Артем. По залу пошел шепот, в котором слышалось недоумение. Судья, привыкший ко всему, приподнял бровь: – Потерпевший Колесников, вы понимаете, что ваше решение не повлияет на приговор, но лишит вас возможности компенсировать ваши финансовые потери? – Понимаю. Екатерина Михайловна – так, несмотря на молодость, называли секретаря судебного заседания коллеги, продолжала записывать, не испытывая никаких эмоций. За пять лет на этой работе она перестала удивляться низости одних и глупости других...

С самого детства Алиса усвоила одну истину: красота – это валюта, а брак – самый выгодный контракт. Пока мама пыталась вбить ей в голову рецепты маринадов, она смотрела на нее с жалостью. Жизнь родителей, вся в заботах о копеечной экономии, была для дочери главным анти примером. Слушая, как мать плакала ночами, девочка дала себе слово: мой дом будет пахнуть дорогими духами, а не маринадом, у меня будет большая квартира и домработница. Алиса понимала, что платно ей учиться не светит, поэтому к экзаменам...