Одиночество за монитором

– Ты будешь самой красивой невестой, – мама поправила фату, и Антонина улыбнулась своему отражению в зеркале. Белое платье, кружево на рукавах, Николай в строгом костюме. Все будет именно так, как она мечтала с пятнадцати лет: большая любовь, свадьба, дети. Много детей. Николай хотел сына, она – дочку, и они договорились на троих, чтобы никому не было обидно. – Через год уже внуков нянчить буду, – приговаривала мама, смахивая слезы. Антонина верила каждому слову. Первые месяцы брака пролетели в счастливом тумане...

— Ксюш, слушай... У тебя ж всё равно уже есть один ребёнок. Так, может, ты бы и за Машенькой присмотрела бы? Тебе ж что так, что эдак дома сидеть, — совершенно непринуждённо предложила Елена Васильевна. — А так хоть у Алёнки руки связаны не будут. На работу выйдет, встанет на ноги. Ей же сейчас так тяжело... Ксения зависла на пару секунд. Даже забыла о салате, который только что аккуратно нарезала. Свекровь говорила о детях так легко, будто речь шла о котятах. Вот там уж, действительно, большой разницы нет...

– А меня повысили! – Дмитрий швырнул портфель на диван с видом человека, только что покорившего Эверест. – Теперь я заместитель начальника отдела. Зарплата – в полтора раза больше. Антонина улыбнулась искренне, от души. – Это же замечательно! – она поднялась, чтобы обнять мужа. – Поздравляю. Серьезно, Дим, ты заслужил. Он принял объятие как-то рассеянно, уже думая о чем-то своем. Антонина списала это на усталость, на шок от новости. Бывает. Человеку нужно время, чтобы переварить удачу. – Я тут подумал, – Дмитрий высвободился из ее рук и направился к холодильнику...

– Ты опять задержалась! Вероника стащила с плеча сумку и прислонилась к стене прихожей. Ноги гудели после десяти часов на ногах – сезон отчетности в бухгалтерии выжимал из нее все соки. – Галина Петровна, у нас квартальный отчет, я же предупреждала утром... – Предупреждала она, – свекровь фыркнула и поджала губы тем особенным образом, который означал «ты виновата, и точка». Игорь выглянул из комнаты, виновато улыбнулся жене и тут же скрылся обратно. Галина Петровна развернулась и ушла, оставив за собой шлейф недовольства и запах валерьянки...

– Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста! Помогите! Крик разорвал предрассветную тишину, пробился сквозь двойные стеклопакеты и выдернул Алену из глубокого сна. Она рывком села на кровати, еще не понимая, что происходит, но уже зная – это не шумная компания под окнами, не ссора соседей. Так кричат, когда по-настоящему страшно. – На помощь! Господи, кто-нибудь! Помогите! Алена скинула одеяло и босиком метнулась к окну. Декабрьский холод обжег, когда она рванула створку. Морозный воздух хлынул в комнату, принося с собой новые крики – теперь отчетливые, срывающиеся на отчаянный визг...