Рецепты Джулии

Тишина в квартире стояла особенная — та, что бывает только после похорон. Даже скрип половиц под ногами казался неуместным, словно нарушал покой отца. Вера медленно обходила комнаты, поправляя то подушку на диване, то рамку с фотографией на комоде. Пять лет... Пять долгих лет она не отходила от постели больного человека, забыв о собственной жизни. — Папа, ну что же ты наделал? — прошептала она, останавливаясь у окна. — Оставил меня одну разбираться... Звонок в дверь прервал её размышления. Вера не ждала гостей — поминки прошли три дня назад, соседи уже приносили соболезнования...

Знаете, когда люди говорят, что жизнь полна неожиданностей, они правы. Но иногда эти неожиданности больно бьют прямо в сердце. Началось всё в тот серый октябрьский день, когда Валентина Сергеевна лежала в больнице после инсульта. Я помню каждую деталь: как дрожали её руки, как растерянно смотрела в потолок, словно не понимая, где находится. – Иришка, – прошептала она тогда, хватая меня за руку, – я боюсь. Очень боюсь. И я поняла: всё изменилось. Навсегда. Андрей работал в командировках почти постоянно...

Утро начинается одинаково. Шесть тридцать — звонок будильника. Я встаю первой, на цыпочках пробираюсь к комоду за одеждой, стараясь не разбудить Данилку. Мама уже в кухне — она всегда встаёт раньше всех, словно стоит на страже нашего маленького мира. — Ира, ты опять вчера допоздна сидела с компьютером? — доносится из кухни её недовольный голос. — У тебя мешки под глазами, как у енота. Я молча беру косметичку и иду к зеркалу в прихожей. Единственное место, где можно нормально накраситься — это узкий коридорчик между кухней и комнатой...

В просторной квартире на Остоженке слышался только тихий гул отопления. Ольга замерла возле высокого окна, держа в руках керамическую кружку с кофе, который давно потерял тепло. Внизу дворник расчищал снежные дорожки. — Оля! Мой серый костюм исчез! Где он? — голос мужа прозвучал из спальни резко и требовательно. — Висит в гардеробной справа, за синим пиджаком, — ответила она, продолжая наблюдать за двором. Виктор промчался по коридору, наполняя пространство ароматом дорогого одеколона и своим вечным недовольством...

Всё началось с телефонного звонка в среду вечером. Игорь сидел за столом, тыкал вилкой в остывшую картошку и хмурился так, будто весь мир был ему должен. А я мыла посуду и думала, что опять забыла купить сметану — он любит картошку именно со сметаной. — Мама в больнице, — бросил он, не поднимая глаз. — Операция прошла, но ей нужен уход. Сердце ёкнуло. Свекровь Раиса Петровна и я... ну, скажем так, не подружки по шопингу. Но всё-таки человек пожилой, больной. — Что с ней? — спросила я, вытирая руки о полотенце...

Лидия Ивановна смотрела в зеркало прихожей и не узнавала себя. Костыли в руках, седые волосы растрёпаны после долгой дороги из больницы, а в глазах такая усталость, будто прожила не семьдесят два года, а все сто. Игорь возился с её сумкой, переставляя с места на место, нервничал. — Мам, ну давай же, не стой на пороге, — торопил он. — Алёна уже стол накрыла, ждёт нас. Она переступила порог квартиры сына и сразу почувствовала... холод. Не физический — в доме было тепло, даже душно. Другой холод. Тот, что исходит от людей, которые тебя не ждали...

Стою на пороге нашей спальни и смотрю, как Андрей складывает рубашки в дорожную сумку. Руки дрожат — не могу остановить. — Андрей, постой... Мы же можем поговорить? Он даже не поднимает глаз. За окном дождь барабанит по стеклу — будто небо плачет вместо меня. — Поговорить? О чём, Ира? О том, что ты перестала следить за собой? — в голосе столько равнодушия, что больнее любого крика. — Я больше не узнаю женщину, на которой женился. Слова бьют как пощёчины. Опускаю глаза — да, прибавила после третьих родов...

Я стояла на кухне, готовила ужин и думала о том, как мы с Игорем прекрасно проводим время вместе. За окном уже темнело, но в нашей квартире было уютно и тепло. Собственно, не совсем нашей... Формально квартира принадлежала Игорю, но последние два года мы жили здесь как семья. Я обустроила дом, покупала продукты, заботилась о быте. Мне казалось, что мы движемся к свадьбе. Игорь говорил по телефону в коридоре, и его голос доносился до кухни. Сначала я не обращала внимания, но потом услышала знакомые интонации – он разговаривал с мамой...

Чёрная машина медленно отъехала от дома, оставляя за собой только пыль и тишину. Марина стояла на крыльце, сжимая в руках ключи, которые теперь казались такими тяжёлыми. Как будто в них заключён весь мир, который только что рухнул. Сорок три года... Сорок три года она знала этот дом, и впервые переступала порог, зная, что мамы здесь больше нет. Дверь заскрипела — тот же звук, что провожал её в школу, встречал с работы, радовался её приходу в гости. Только теперь он показался таким одиноким. — Мамочка...

Я никогда не думала, что день рождения свекрови станет началом такой войны. А ведь всё началось с самых лучших побуждений... — Мариночка, — сказал мне муж за месяц до маминого семидесятилетия, — может, организуешь что-нибудь особенное? Ты же у нас творческая, придумаешь что-то красивое. Алёша всегда так говорил — «у нас творческая». Словно я была его личным организатором праздников. Но я не обиделась. Наоборот, загорелась идеей. Галина Петровна заслуживала настоящего торжества, а не обычных посиделок на кухне с оливье и селёдкой под шубой...

Я стояла у окна своей гостиной, глядя на серые крыши нашего района, и не могла поверить... Наконец-то! После трёх лет развода, после всех судов и дележки имущества, у меня появилось то, о чём я мечтала всю жизнь — своя территория. Моя квартира. Мои правила. Светлые стены, которые я сама выбирала в строительном магазине. Диван цвета морской волны — такой дорогой, что я копила на него полгода. И эта тишина... Господи, как же я по ней соскучилась! Двадцать лет замужества научили меня ценить каждую минуту покоя...

Стёкла вагона покрылись мелкими каплями дождя, размывая огни вечернего города. Ирина прижалась к холодному стеклу и закрыла глаза. Седьмой час вечера. Снова опаздывает домой. Снова этот проклятый отчёт, который переделывали трижды. А дома её ждут дети, которых нужно накормить, уроки, стирка. И Алексей. Который, скорее всего, всё так же лежит на диване перед телевизором. Поднимаясь из метро, она поймала себя на мысли, что идёт всё медленнее. Как будто что-то внутри сопротивлялось возвращению в эту квартиру...