Анастасия Безрукова

Я плохо помню сами уроки – мел по доске, поднятые руки, смешки на задней парте. Что было после – настоящее После занятий еле волочу ноги. Рюкзак бьет по попе, на волосах - желтый лист и смех-мех-мех-смех… Дома. Рюкзак на пороге. Обувь – в разные стороны. Сразу на кухню. Там мыть руки и в холодильник. Под крышкой живет суп. Я его не очень, но другой еды нет. В животе черная дыра и булочка с чаем. Ковшик. Плитка. Капли борща на белом. Стягиваю юбку. Колготки и водолазка – пока можно, пока дома одна...

Все старые вещи однажды отправляются в ссылку на дачу умирать. Нет не так. Туда отправляются только те вещи, которые рука не поднимается выкинуть, но места в доме для них уже нет. И чаще всего эти вещи - твои. А не мамины с папой. Щербатая кружка в горошек, из которой ты в детстве пил чай со смородиновым листом - “Держать в доме разбитую посуду - к разрыву отношений! Ты же не хочешь, чтобы мы с папой развелись!”. Протертый диван, так удобно продавленный под твою попу - “Позорное убожество”. Пузатый металлический чайник со свистком - “Тебе дай волю, ты из самовара пить будешь ”...

Это было жаркое лето. Тягучее, липкое и душистое, словно донниковый мёд. Встала рано-рано. Схватила с полки первую попавшуюся книгу, бросила в рюкзак флягу с водой, пару яблок и шмыгнула на улицу. Свежо. Мурашки побежали по загорелой коже и пощекотала кончик носа. Брррр. Отстегнула велосипед и стала, как ошалелая, крутить педали. Я ехала в своё тайное место - там, где среди пестрого лохматого поля стояла одинокая береза. Мчусь по сельской дорожке - а мокрая от росы трава цепляется за тонкие лодыжки, словно здоровается...

Когда тебе 12 лет, а ты все еще ходишь не целованная, перспектива любых межполовых отношений вызывает какой-то липкий ужас. А вдруг луна, птички поют (совы видимо), он тянет к тебе свои губы, а тебе ничего не остается делать,как бежать наутек.  Мальчики за мной гонялись сколько я себя помню. Сначала с палками, потом с цветами. И так бы видимо и бегали, а я бы убегала, если бы Ленка не предложила свою уникальную методику обучение французскому поцелую. Способ был чисто русским, Сергей Безруков бы оценил...

Иду, погруженная в свои мрачные мысли. Все бесит. Работа. Погода. Даже муж. Причем муж непонятно за что. А нет, понятно, потому что не за что.  Собаки гавкают. Воробьи чирикают. Голуби гадят.  Спина болит. Голова не работает. Хочется пИсать.  Настроение все гаже.  В пустой голове болтается два исконно русских вопроса: “Что делать?” и “Что выпить?”. Спотыкаюсь. Вопросы перемешиваются и объединяются в один: “Что выпить, чтобы ничего не делать?”. Это уже перспектива. Становится немного легче.  А нет, показалось...