309-й километр

Круглов был зол. Насилие не представляло для него греха; он родился и рос в той среде, где оно было совершенно естественным, и всё, что майор получал от жизни: деньги, статус, женщины, – он добивался именно насилием, отлично усвоив, что бить можно только первым, иначе побитым останешься сам. В сущности, и жена его в своё время стала его девушкой не совсем по своей воле. Теперь Круглов уже и не понимал, что можно было бы поступать как-то иначе. Однако отчего-то именно в этом случае, именно с этой надменной, холёной московской сучкой, после всего случившегося в нём поселился странный осадок. Кто-либо другой назвал бы это голосом совести, но точно не Круглов...

План был прост: Наташа придёт к Круглову, обсудить нюансы их сотрудничества (об их делах она, конечно, ничего не стала рассказывать Максиму, но заверила его, что не вызывающий подозрений повод для встречи у неё есть), и, пока будет отвлекать майора разговором, Макс проберётся в подвал, проверить, есть ли в нём пленник, и узнать, кто он и как там оказался. Поздним вечером, оставив Наташину машину в ближайшем переулке, оба они прошли по пустынной, едва освещённой в большинстве своём разбитыми или перегоревшими фонарями улочке к дому майора. Наташа всю дорогу была молчалива. Она злилась на себя за...

Максим, как любой неловкий человек, страдал от своей неловкости, и после разговора с Антоном, с трудом сдерживая себя, чтобы не начать ходить по комнате и не обнаружить своего присутствия в доме, бросился в одежде на кровать и принялся размышлять, что ему следовало бы сказать тому, чтобы не выглядеть глупо. Слова бурлили и кипели в его обычно флегматичном нутре. «Хорошо, допустим, это у меня работа стыдная. А у тебя? Ты сам чем таким важным и полезным занят?». Он повернулся на левый бок и почувствовал едкую горечь в горле – изжога от пряников, принесённых ему в комнату после ужина Наташей. «Мне...

То, что происходило с ним, Максимом, было ново и странно. Он – человек, никогда не задававший вопросов самому себе, прожил свои 34 года, будто прошёл по ровному, хорошо освещённому коридору, который внезапно привёл его в тёмный сосновый лес, где подлинная жизнь внезапно обрушилась на него всей своей силой. Отец и дед его служили в КГБ. Поздний, случайный ребёнок женщины, после неудачного аборта уверенной, что не может иметь детей, он был для родителей подлинным чудом. Ещё большим чудом стала так же неожиданно появившаяся на свет два года спустя его сестрёнка. Люди простые, прямолинейные, мама с папой детей наказывали довольно грубо, но всё же любили...

К своему исступлению Света пришла, как это обычно бывает, незаметно. Жизнь крутила её в водоворотах, но, поскольку все они были заключены в едином неторопливом течении, она не замечала опасно возрастающей силы. Света ходила на работу, после забредала в продуктовый магазин, помогала вечерами старшему сыну решать задачи по математике, искала какой-нибудь забавный сериальчик, просматривая один за другим без особенного удовольствия, устанавливала магнит на счётчик воды, чтобы тот мотал поменьше, ходила на маникюр к соседке, выбирала одежду для быстро растущего младшего… Гораздо более сложные проблемы,...

Жизнь Ульяны незаметно перевернулась с ног на голову: то, что ещё недавно казалось диковатым, безумным сном, стало обыденностью, и, проснись она утром в своей московской квартире, с дизайнерскими обоями в крупный геометрический узор и рассеянным освещением плоских, напоминающих подслеповатые глаза, ламп, она бы, пожалуй, не смогла понять, что ей делать дальше. Тот мир был оставлен и отринут, подёрнувшись сизым туманом, который обволакивает всякое давнее воспоминание. Всего несколько недель назад она с недоумением открывала для себя сквозь окна маминой машины, что не так далеко от неё люди в 2026...

В полдень в месте, какие в Москве принято называть «приличными»: панорамные окна смотрят на Пятницкую, белоснежные стены и скатерти, всё утопает в цветах и пасторальных росписях на стенах, – две женщины медленно ели что-то здоровое и экологичное, занимавшее едва ли не пятую часть огромных блюд, а стоившее пятую часть средней по стране зарплаты, о чём они совершенно не беспокоились, да и вряд ли знали. Возраст их определить было трудно – при доступности различных косметологических процедур, им могло бы быть как двадцать, так и сорок, и можно было бы принять их за сестёр, если бы несколько других посетительниц кафе не выглядели примерно так же...

Майор Круглов, непривычно маленький, жалкий, растерянный в домашнем трикотажном костюме, беспомощно щурился под лампочкой, горевшей над его крыльцом, будто вышел на свет из кромешной тьмы. - Вы что, спали? – спросила Наташа, изображая деликатное беспокойство. – Я вас разбудила? - Я – нет, – хмуро отвечал тот, не пытаясь скрыть раздражение при виде незваной гостьи, и тут же, что-то придумав, поправился. – Да. Я спал. Сплю. Приходите завтра ко мне на работу. - Как жаль, – задумчиво протянула женщина. – Но вы ведь всё равно уже проснулись, верно? И она с вызывающей улыбкой сделала шаг в направлении...

Предыстория: известный писатель-фантаст умирает в заброшенном селе, где живёт, похоронив жену, уже десять лет. На поминки приезжают его дети, чтобы узнать, что отец завещал всё имущество неизвестным их людям. Пока они пытаются установить в точности и причину его предательства, и смерти, открывается всё больше тайн. Например, что им был организован опасный проект Игра, оставляющий за собой много жертв. А его сын, благодаря найденным дневниковым записям, и вовсе попал в заколдованное место в лесу!...

Глубоко за полночь Наташа ещё не спала, как обычно в последние вечера перебирая разговоры последних дней, коря себя за неверные ответы в них, придумывая куда более ехидные, уничижительные, мудрые и достойные и оттого ещё сильнее злясь. Внизу раздался странный звук, природу которого она поняла не сразу: показалось, что в тишине зимней ночи вдруг очнулась неведомая птица и застучала клювом, как железным молоточком, по стволу, но вскоре стало ясно, что это, легко касаясь стекла, стучали в окно комнаты первого этажа, находящееся прямо под окном её спальни. Не хватало ещё, чтобы этот Королёв начал приводить в их дом ночных гостей! Взбудораженная ещё сильнее, она накинула халат и спустилась вниз...

Света не лукавила, когда говорила, что была удивлена оставленной ей в наследство лучшей части состояния Перемыслова. Конечно, Алексей Фёдорович иногда жаловался ей на детей: говорил, что все они эгоистичные, развращённые богатством, пожинающие плоды его усилий и ничего не создающие сами. Сетовал, что никому из них не мог бы доверить самые сокровенные переживания – в лучшем случае, был бы поднят на смех, а скорее – просто проигнорирован. Утверждал, что никто из них не мог бы продолжать его дела достойно, так как помешаны только на собственной исключительности или на денежной выгоде...

https://zen.yandex.ru/media/id/5fc3e07e63d574041521d74a/ty-byla-hot-raz-schastliva-6247778c4d78e042cab8d3f2 Ксюха с тревогой вглядывалась во тьму как бы зевнувшей перед ней после долгого сна или, напротив, бессонницы пещеры – нерукотворного шалаша, образованного переплетением древесных корней. Этот странный парень, сын Перемыслова, убеждал её забраться внутрь, и она покорно вернулась на то место, где обнаружила его не то спящим, не то потерявшим сознание. Разговор, что состоялся между ними по пути к посёлку, был странным, и ей мало осталось понятным из того, что путанно и возбуждённо наговорил Антон; а всё же она несомненно прочувствовала его растерянную искренность...