Анна Сапрыкина

Многие путаются в терминах «филология» и «лингвистика» — и неудивительно: обе науки связаны с языком. Но на самом деле у них разные задачи и подходы. Филология — это про книги, тексты и культуру. Филолог — как исследователь археологических раскопок, только вместо древних амфор он изучает рукописи и литературные памятники. Он расшифровывает старые тексты, переводит, ищет смысл и настроение эпохи. Задаётся вопросами: почему Пушкин писал «я помню чудное мгновенье», а не иначе? Что язык прошлого говорит о людях и их культуре? Лингвистика — это про сам язык, его систему и законы...

Миф о мотивации Когда люди говорят: «Мне не хватает мотивации, чтобы учить язык», они обычно имеют в виду: «Мне не хватает определённого чувства». Но чувство — штука капризная. Оно приходит и уходит. Оно зависит от сна, погоды, новостей, перепадов энергии. А теперь главный парадокс: Мотивация не приводит к действию. Действие приводит к мотивации. И — самое важное — действие формирует идентичность. В изучении языка это видно особенно ясно. 1. Мотивация — это искра, но не двигатель Многие ждут, когда появится всплеск вдохновения: «Вот сейчас я захочу — и начну»...

Есть книги, которые создают уют. И есть книги, которые создают напряжение — интеллектуальное, эмоциональное, почти телесное. «Траст» (Trust) Эрнана Диаса — именно такая книга. Если вы любите текст как интеллектуальное соревнование, если хотите спорить с автором и с самим собой, если интересно разбирать, кто говорит и зачем — этот роман станет настоящим опытом. Многоуровневое зеркало, где каждое отражение обманчиво Роман состоит из четырёх взаимно противоречащих текстов. Они не поясняют друг друга и не дополняют — они сталкиваются...

Нас часто учат «визуализировать результат»: представьте, как вы свободно говорите на английском, как вас слушают, кивают, улыбаются, как вы покупаете кофе в Париже, флиртуете в Риме, чувствуете себя в своей тарелке в любом уголке мира. Хорошее упражнение. Только потом вы просыпаетесь — и не можете вспомнить, как сказать ложка. Визуализация — это наркотик для мозга. Она даёт удовольствие без усилий. Вы ничего ещё не сделали, но уже чувствуете себя победителем. Только вот язык так не работает. Язык не терпит фантазий...

Когда обычный человек учит иностранный язык, он просто старается не сказать что-то совсем ужасное. Лингвист делает примерно то же самое… но с блокнотом, графиками и нотками паники, когда осознаёт, что даже самые «простые» слова имеют миллион оттенков смысла. Фонетика: звук как личная трагедия Первое, что интересует лингвиста, — как звучит язык. Он пытается повторить чужие звуки, и обычно выходит что-то между нормальным произношением и кошкой, застрявшей в микроволновке. Но это важно: звуки — фундамент всего языка, даже если твоя попытка их повторить смешит всех окружающих...

В этом году ежегодная конференция ACEES (Association for the Study of Eastern Europe and Eurasia) прошла в Вашингтоне и собрала исследователей, преподавателей, культурологов и специалистов по региону со всего мира. Одной из самых интересных для меня стала сессия, посвящённая русскому языку как иностранному в США — тому, кто и зачем учит русский сегодня, какие педагогические подходы применяются и как меняется сама идея преподавания языка в американском контексте. Кто учит русский язык? На секции выступали преподаватели из университетов Мэрилэнда, Питтсбурга и Бостона...

Мы слишком уважаем иностранные языки. Мы подходим к ним, как к храму: с благоговением, страхом и чувством собственной недостаточности. И потом удивляемся, что не можем сказать ни слова. Когда мы учим новый язык, мы будто выстраиваем себе алтарь: ставим туда словари, онлайн-курсы, тетради с идеальными заголовками, фильмы в оригинале. И каждый раз, когда собираемся заговорить, в нас включается этот внутренний сторож — а вдруг неправильно? а вдруг осудят? а вдруг оскорблю язык своей безграмотностью? Но язык не святыня...

Признание лингвиста о сопротивлении, самоидентичности и возвращении к началу Когда ты изучаешь первый иностранный язык, это — открытие. Когда второй — уже навык, мощь, мастерство. Но когда в твою жизнь входит третий язык — вдруг оказывается, что ты снова начинающий. И это самое болезненное для того, кто привык быть экспертом. Я учитель иностранных языков. Я человек, который годами объясняет другим, как устроены уровни владения, где точка перехода с A2 на B1, что такое «языковая личность» и почему межкультурная компетентность важнее словарного запаса...

В изучении иностранных языков есть много мифов: что главное — грамматика, что нужен «талант», что без поездки за границу ничего не выйдет. Но есть одна вещь, о которой редко говорят всерьёз — языковая личность. И именно она чаще всего становится тем скрытым ключом, который отличает людей, свободно говорящих на языке, от тех, кто годами учит и боится открыть рот. Что такое языковая личность Языковая личность — это ваше «я», которое живёт на другом языке. Это не просто набор новых слов. Это способ чувствовать, говорить, реагировать, шутить, смотреть на мир, даже двигаться — на этом языке...

Когда я приехала в Чикаго, первое, что решила сделать, — отправиться в музей Эрнеста Хемингуэя в пригороде Оук-Парк. Для США это редкость: здесь почти нет музеев, посвящённых писателям. В отличие от России или Италии, где литературные музеи — часть культурной традиции, Америка гораздо менее «логоцентрична»: писатели и книги здесь не занимают столь центрального места в национальной идентичности. Поэтому дом-музей Хемингуэя — почти уникальное явление. Тем интереснее оказалось увидеть место, где вырос один из самых известных американских авторов...

Когда мы говорим: «я учу язык», чаще всего представляем себя в библиотеке, среди грамматических таблиц и словарей, — как будто язык принадлежит академии, а не телу. Но правда в том, что язык — это не теория. Это практика движения. Его нельзя понять — его можно натренировать. Вспомните, как дети осваивают речь: через игру, повторение, тело. Они не «понимают» грамматику, они проживают её — через ошибки, интонацию, дыхание. Язык входит не в голову, а в мышцы, в память тела, в ритм дыхания. Вот почему язык ближе к спорту, чем к науке...

Все, кто когда-либо изучал английский, хоть раз слышали совет: «Посмотри “Друзей” — это лучший сериал для практики!» Но come on — сколько лет прошло? Этот сериал действительно стал культовым, но для изучения языка он подходит далеко не всем. Главная сложность Friends в том, что почти каждая сцена начинается «с середины» — герои подшучивают друг над другом, опираясь на события, о которых зрителю не рассказали. Юмор держится на контексте, и чтобы его понять, нужно уже очень хорошо владеть английским...