София Владимировна

Это началось не вдруг и не в один день. Это была ржавчина, которая точила наш дом годами, капля за каплей. Меня зовут Алексей, и я был тем сыном. Моя мама — Анна Петровна — родилась в другую эпоху. Ее жизнь была выстроена на титаническом труде и немыслимой для моего поколения скромности. Она работала бухгалтером на заводе, а после работы бежала в огород, на дачу, которая была для нее не хобби, а способом выжить в девяностые. Она вытащила меня, маленького и вечно болеющего, одна. Отец ушел к другой,...

Когда Олег покупал старый дом на окраине заброшенной деревни, он смеялся над байками местных. Ему говорили: – Не живут там люди надолго. Дом отпускает только не всех. Олег был инженером, рациональным до занудства. Он планировал провести реставрацию, продать участок и наконец закрыть ипотеку. С первого шага внутрь дом показался ему… настороженным. Половицы скрипнули, будто спрашивая: «Кто пришёл?» Олег фыркнул. Дом как дом – старая древесина, влажность, грибок. Но на первый же вечер он услышал шаги...

На кухне пахло остывшим борщом и обидой. Мама громко мыла кружку — слишком громко для обычного вечера. Отец молча листал телефон, делая вид, что не слышит, как каждый удар воды о раковину звучит как упрёк. — Значит, ты опять всё решил сам? — наконец сказала мама, не оборачиваясь. — Я просто сделал, как лучше, — ответил отец. Голос спокойный, но в этом спокойствии было что-то упрямое. Я сидел в комнате и считал трещины на потолке. Семейные разборки всегда начинались одинаково: тихо. Самое страшное — не крики, а паузы между словами, когда каждый уже всё сказал в голове, но ещё не вслух...

Когда говорят, что жизнь может измениться в один день, — не верят до конца, пока это не происходит с тобой. Я всегда думала, что беды — они где-то в чужих домах, в чужих семьях, в чужих головах. У нас всё «как у людей»: муж, ребёнок, ипотека, работа, планы, списки покупок на холодильнике. Мы жили без особых чудес, но и без трагедий. Я считала это нормой, стабильностью, семейным счастьем. Всё началось незаметно. Те самые мелочи, которые обычно списывают на усталость: закрывающаяся дверь в спальню, телефон экраном вниз, вечные «я устал» и «давай потом»...

Мы развелись не в тот день, когда поставили подписи. И даже не тогда, когда он ушёл. Наш развод начался гораздо раньше — с фразы «я устал», сказанной между делом. С его вечного телефона в руках. С моего желания сделать вид, что всё нормально. Мы жили как соседи. Спали рядом, но не вместе. Ели за одним столом, но молчали. Я убеждала себя: у всех так. Это просто этап. Пройдёт. Но этап затянулся на годы. Он всё чаще задерживался на работе. Я всё реже спрашивала, почему. Мне было страшно услышать правду...