Старый ЖУЖМУЙ

УЛСЧ. 4 ЧАСТЬ Уинстон Леонард Спенсер Черчилль События в книге «Вторая Мировая война» перемешаны. Войну в Северной Африке выделю в отдельную песню. И итальянцы, и англичане имели в Африке свои колонии. Вот за них-то и воевали и те и другие, а не за какую-то свободу народов от какого-то рабства. Италия уже захватила Абиссинию (Эфиопию) и Бенито (М), войдя в азарт, объявил войну Англии летом 40-го и сразу попёр на английский Египет, не смотря на существенные проблемы в Греции. Греческие партизаны – как наши белорусские, только не в болотах, а в своих горах и хрен их победишь. Думал М по-лёгкому Египет оттяпать, расчитывая на свои превосходящие силы. Да и партизан там не было никаких. Но тактически и стратегически итальянские войска были похожи на цыганский табор и за три месяца их поубивало в 20 раз больше, чем англичан. Хотя в меткости стрельбы итальянцам не отказать: сбили свой самолёт вместе со своим главнокомандующим Бальбо. Погиб ГК по-дружески… Но итальянцы всё равно наступали, а англичане отступали, сильно боясь открытых боёв, применяя авиацию. А уж самолётов у англичан было достаточно. Через три-четыре месяца этой возни всех сморила африканская жара и установилась обоюдная сиеста на целых три месяца. Адик (А) тем временем в рейхсканцелярии царапал когтями обои на стенах и кидался стульями в иступлённой ярости. Послал же ему Бог союзничков!.. А посылает в Африку Роммеля (РЬ) только в феврале 1941 года. Тут ещё эта Африка поганая, когда русские живьём кожу сдирают!.. УЛСЧ в конце концов говорит: не, мужики, так не пойдёт, хорош отдыхать-то! А то мне перед С как-то неудобно – русские там фрицев мочат, только кишки с мозгами по ёлкам, а мы тут разнежились! Союзники нагнали туда войска со всего света: Канада, США, Австралия, Н. Зеландия, Англия с Индией, Алжир, Тунис, Польша, Греция, Чехословакия ну и свободная Франция. Всю эту огромную разрозненную кодлу в 500 000 человек гонял по Африке, как зайцев РЬ с остатками бездарных итальянцев и кучкой никчемных французов (всего 430 000 чел.) целых два года. Его армии боялись и дрожали от его имени, а воевали против него кто в лес, кто по дрова. Один Де Голь чего стоит – уж и уговаривали его, и сам УЛСЧ перед ним лебезил…Ноу сэр, не согласный я.. Только весной 43-го РЬ припёрли к полуострову Бон, и он с остатками армии утекает в Германию. В конце этого театра УЛСЧ признаёт гениальность полководца РЬ и снова я слышу рыдания военного министра.

УЛСЧ. 3 ЧАСТЬ (отзыв о книге "Вторая мировая война") Как началась Польша, так УЛСЧ понесло. То «гиена Европы», отхватившей часть Чехословакии, то бедная жертва, которая провоевала две недели, а правители её сразу сдриснули в Англию. Потом защита этих предателей перед С, на что тот отвечал категорически: предатели – они и есть предатели, и только те поляки, которые остались до сих пор сражаться за Польшу в самой Польше имеют доверие. А потому настоящее правительство – это они. Нет, говорит УЛСЧ, надо создать совместное правительство. С всё понимал: вы боитесь социалистической Польши? Вам в будущем нужен враг СССР? Понятно, понятно… Неа, Уинстон, не получится! УЛСЧ заело, как пластинку: совместное да совместное… Достал он С. Но С оказался терпелив и нуден. Его тоже заело, как пластинку: предатели да предатели. В общем УЛСЧ сник совсем, этот раунд он вместе с Рузвельтом проиграл и впал в унынье, плакал. А С снабжал Армию Людова, из которой было потом организовано Войско Польское. Ну и в конце концов та самая могущественная Франция. И здесь у УЛСЧ, ставшего уже военным министром, случается столбизм, речь становится невнятной и очень краткой, поскольку говорить что-то – дискредитировать те самые «великие демократии», да и самого себя: а как же так получилось? А чего это было? Смешно…аж плакать хочется. УЛСЧ кричит, надо спасать Францию. Французы говорят: спокуха, не рыпаться, нам помогать не надо! Только 10 английский дивизий и всё! А кто посмеет помогать станет нашим врагом. Мы типа сами смогём. Самоуверенность и снобизм у Французов зашкаливали. Немцы быстренько прорвали линию обороны, а в это время антигитлеровская коалиция бегала вокруг Франции и охала - не, помогать нельзя! Тут Вейган (главный командир французов) и говорит через две недели: ну, ладно, фиг с вами, немцы… Вы победили. Тока мы, это… как его… мы не капитулировали, а объявили с вами перемирие. Мы даже вот Париж оставим вам, а сами в Виши на море уедем купаться. Ничего? Немцы говорят: договорились, братаны! По рукам! Вот Петэн – нормальный чувак, его туда и положите. Один месяц – и Франции нет! И, как всегда все сдриснули. Всё туда же, в Англию. Де Голль тоже туда подался. А парижане продолжили светскую жизнь, хомячили круассаны с коньяком вместе с нациками, как закадычные друганы. А ещё был интересный случай как раз во время так называемой германо-французской войны. Остался большой французский флот, который плавал (именно плавал) по океанам и морям и не знал: куда пристать? Ему англо-американцы говорят, в частности УЛСЧ: ребята, давайте к нам, в Англию. Присоединяйтесь к нашему флоту и вместе будем фрицев бить. Вот даём на раздумье три дня, отпишитесь нам о своём решении, потому что, если кто не присоединится к нам, тех мы скормим рыбам. Через три дня половина французского флота пошла в Англию к союзникам, а половина никуда не пошла и гордо болталась, как го*но в проруби. Она и к фрицам тоже не пошла, а дрейфовала, как это самое. Эту-то половину и пустили на дно в следующие три дня. Мне понравилось, как спокойно и без деталей пишет об этом УЛСЧ. Пришла война в СССР. И тут УЛСЧ мечет молнии: глупый С не предусмотрел нападения А! Вот тупые! А я им говорил! Но в последнем томе описана встреча с С, который рассказал УЛСЧ всё, что СССР ждало с конца 30-х от Германии, что война неминуема. Он знал всё и готовился.

УЛСЧ. 2 ЧАСТЬ Вернусь на год назад. Сдача Чехословакии 1938 год. УЛСЧ документально описал это трагическое событие, но в мозгу складывается абсурдный спектакль, прямо как у Ионеско. Действие 1. В имперской гостиной четверо: Адольф Гитлер (А) - немец, Н. Чемберлен (Ч) – англичанин, Э. Деладье (Д) – француз, Б. Муссолини (М) – итальянец. А: - На территории Чехословакии живут мои немцы и на моей земле. Да-да, Невилл, на моей! Земля, которую вы отобрали у Германии по-скотски, возомнив себя вершителями и воспитателями! Вы, высокомерные европейские скоты заплатите за всё! А ежели кто не согласен, пусть приведёт свои доводы. Невилл, ты чего это глазами пол сверлишь? Ссышь, что ли? Раздаётся хохот М. Д, развалившись в кресле, улыбается презрительно и попивает Шато Латур из огромного бокала. Ч испуганно поднимает глаза на А и говорит: - Херр Гитлер! Мне кажется, что для полной легитимности нашего соглашения мы должны спросить Масаржика… А прерывает Ч: - Во-первых, это тебе кажется. Во-вторых, Масаржик только наблюдатель от Чехословакии. Вот пусть там в прихожей и наблюдает рыбок в аквариуме (раздаётся хохот М). И вообще, чуваки, кого спрашивать? Этих славянских свиней? Масаржик Бенешу доложит. Или дохрюкает, о чем мы тут добазарились. (М разнуздано бьёт ладошкой Д по плечу, оба хохочут. Ч испуганно улыбается). А: - Мужики, я гарантирую мир в Европе, и этот мой шаг – последняя мирная инициатива. Я гадом буду, даже рогатки из штанов не выну! Бенито, скажи им. Тем более не дам этим грязным славянским червям иметь оружие. Всё их военное производство теперь наше. Ч: - Херр Гитлер, есть опасность противостояния Сталина, ведь у него с чехами договор по вооружению. И к тому же русские и чехи имеют взаимные национальные симпатии. Какова будет реакция Сталина? Д: - Был договор – нет договора. У Франции с чехами тоже был. Да плевать на Сталина! Невилл, ты всё-таки ссышь! (гогочут все, кроме Ч, который часто моргает и трет ладони.  Д делает большой глоток и рыгает. Опять все гогочут, кроме Ч). А: - Меня, да думаю и вас, мужики, не должны волновать какие-то реакции каких-то славянских свиней. Хоть Сталин и не славянин, но всё равно русская свинья! (все хохочут, Ч улыбается) Однако, я думаю, что прения на этом закончены, друзья. М: - Да о чём базарить-то ещё, чуваки? Давайте лучше граппы выпьем – я с собой привёз жбан… А: - Да погоди ты, Бенито. Сначала подпишем всё. Как говорит Сталин, всему своё время. Хотя времени как раз нет. Эй, вы там напечатали? Сюда в шестнадцати экземплярах. И Масаржика из прихожей позовите. Входит Масаржик (ИК). А: - Губерт, заждался поди? Ну всё, подписывай и катись в домой. ИК: - Ээээ… Мнээээ…Херр Гитлер, я хотел бы ознакомиться с текстом… Ч: - Губерт, Губерт! Не надо! Потом. Я в курсе. А: - Тебе давали слово? Подписывай давай (орёт на ИК, выпучив глаза).А то оторву ыцки!.. ИК в ужасе хватает ручку и стремительно делает шестнадцать подписей под смешки М и Д. М уже назюзюкался Шато Латур и достаёт третью бутылку, а М вытаскивает из-за портьеры стеклянный жбан с граппой. ИК убегает, издавая неприличные звуки. Все остальные перешучиваясь подписывают Мюнхенское соглашение. А: - Давай Бенито свою граппу. Ой, мужики, некогда мне, дел по-горло: завтра оккупирую Чехословакию. Действие 2. Ч приземляется на аэродроме возле Лондона, выходит из самолёта, потрясая листком документа и кричит толпе: - Я привёз вам МИ-И-И-ИР! Все кричат «Ура-а-а-а-а!», Ч с гордым видом продолжает трясти документом, позирует фотокорреспондентам, ветер хватает лист и несёт его в поля, на котором пасутся стада коров. Все устремляются ловить документ, но тот приземляется в кучу жидкого навоза. Действие 3. Лондонский парламент, палата Общин. Выступает УЛСЧ. - Херр Гитлер в очередной раз одержал победу... Премьер-министр (Ч) не добился ничего, кроме (пауза)… Парламентарии хором кричат: - МИРА! - Дебилы-ы-ы-ы!, - кричит УЛСЧ, выпучив глаза; парламентарии замолкают оторопев, и УЛСЧ продолжает уже спокойно, - избавления германского диктатора от необходимости воровать куски пирога со стола украдкой- вместо этого они преподнесли ему весь пирог целиком!

УЛСЧ. 1 ЧАСТЬ. Прочитал Уинстона Леонарда Спенсера Черчилля (УЛСЧ) трёхтомник «Вторая мировая война». Мне его подарили. Отвратительное издание. Более 2000 страниц текста размером 5пт, картинок и фото нет, чёрно-белые военные схемы примитивны и неразборчивы. Скачать в электронном виде этот трёхтомник невозможно, пришлось читать в бумажном. А что делать, дарёному УЛСЧ в зубы не смотрят... Мужик сказал – мужик сделал. Прочитал. Можно было, конечно, не читать, но ведь интересно, за что ему была дадена в 1953 году Нобелевская премия по литературе? Действительно за литературу, или же за свою ненависть к коммунизму? Ну, Нобелевская премия по литературе – специфическая такая (проституированная последнее время) шарашка, и разговор о ней отдельный. Достаточно сказать, что последним в истории лауреатом её из СССР был Солженицын в 1970 году. УЛСЧ – бесспорно талантище. Мысли его непринуждённо красиво вылиты на бумагу, как заправская акварель. Но всё-таки это историческая публицистика с очень богатым собранием фактов, телеграмм и разговоров с суждениями политика-консерватора, и вряд ли это литература как искусство. Тем не менее в 1953 году премию по литературе дали ему, а не Хемингуэю. А Х дали премию в следующем 1954 году - в тот год не нашлось претендентов и НобКом снизошёл до Х, т.е. до настоящей литературы. УЛСЧ – явный двуличный представитель аристократии. То пишет волнующую правду, то молчит, как рыба об лёд или упоминает факты вскользь, не раскрывая деталей – видно боится опорочить себя (и всю капсистему). Читая ту самую правду о катастрофах «подлинных демократий» с начала становления гитлеризма и до самого его конца, чувствуется крик УЛСЧ: «а я ведь говорил, но меня не послушали!». Тут мы слышим безутешный его плач. Да, частенько его идеи и проекты не прокатывали, не все, которые он проводил заканчивались удачей. Очень животрепещуще, порой смешно описывается им высокомерие и корысть европейских правительств и бардак, творимый ими, а также взаимное недоверие до абсолютного маразма. Рыдание от того, что после конца Веймарской республики Гитлера вскормили те самые «подлинные демократии», что дали ему денег, ресурсы, свободу ненависти. А когда Адик (А) их обманывал при инспекциях – попустительствовали. Говорит УЛСЧ об этом с такой скорбью, что хочется его погладить по головке, пожалеть. При этом ругает на чём свет стоит «коммунистический режим» и считает уничтожение его делом всей своей жизни. Тут встаёт в полный рост А, отъевшийся, но хронически голодный. «Нацистский режим неотличим от худших черт коммунизма…» - говорит УЛСЧ 22 июня 1941 года. Так значит всё-таки отличим, коли Вы вместе со Сталиным собираете альянс против А? Кстати, сэр. А как дела с худшими чертами колониализма? Неа, не скажу! Хорошо, сэр. Тогда скажите о лучших. Ваша «демократия», сэр, грабила и убивала веками по всему миру. Одна Индия и Китай чего стоит. Тут все замахали рукой – да ну, дело прошлое… Ага. Только чаяния и деяния, как мы видим остались. Во Вторую Мировую Англия заставила воевать Индию, как свою провинцию, с А. Всё это сопровождалось кровавыми репрессиями на фоне антиколониальных «бесчинств» в Индии, и голода, от которого погибло 5 миллионов индийцев в 40-х годах. Но УЛСЧ об этом молчит. И тут можно перефразировать: «Нацистский режим и колониализм – близнецы-братья». Лукавите, сэр! А вот ещё история от УЛСЧ. Наш посол Майский инициировал по поручению своего правительства создание коалиции весной 1939 году против Германии. Уже тогда Сталин (С) знал, что А нападёт на СССР и хотел обезопасить страну. В первых рядах должна была быть Франция, как самая могущественная. Именно Франция в 1939 году могла раздавить Германию, как таракана. Но тупорылое недоверие английского и французского правительств к русским, высокомерие упёртых ленивых французов, свело на нет все инициативы С. В общем видно, как в песочнице детишки дерутся из-за игрушки, обзываются и грозятся. Об этом УЛСЧ пишет тоже рыдая. А когда С видит безвыходность ситуации и заключает Советско-Германский пакт, УЛСЧ впадает в гнев. Правда потом сознаётся: да, СССР надо было обезопасить себя.

МАЯКОВСКИЙ Под утро кто-то трясёт жестоко. - Вставай, Андрюха, - басовитый голос. Открываю глаза и слепо всматриваюсь в лицо будившего. Маяковский. - Вставай, вставай. Я не стал ничего спрашивать. Надо – так надо. В проходе стоял Градинар с гармонью на плече и сверкал толстыми стёклами очков. Мы втроём двинулись к выходу. Проходя мимо канцелярии, я увидел, как командир роты Носов встал и отдал нам честь. Маяковский махнул ему рукой. На проходной КПП солдат тоже встал и тоже отдал нам честь. Маяковский и ему махнул. Когда мы вышли с территории части, я не узнал местности. Всё было по-другому, и одновременно что-то знакомое. Да это же ярославский парк Моторостроителей! Мы шли по безлюдному парку серым утром, и поэт читал своё: Несется клич со всех концов, Несется клич во все концы: — Весна пришла! Даешь скворцов. Добро пожаловать, скворцы! — В самом лучшем месте Самой лучшей рощи На ветке поразвесистей Готова жилплощадь. Подошли к колесу обозрения. Рядом с ним на стуле сидел зам по тылу майор Качкин в сером ситцевом переднике поверх кителя. Качкин встал со стула и отдал нам честь. - Здоро́во, Качкин, - прогромыхал Маяковский, - заводи колымагу! - Есть! Мы, одни единственные, сели в круглую площадку с металлическими сиденьями и нас начало поднимать. Градинар, которого тоже звали Владимир, дембель, маленький худой человечек, ростом метр шестьдесят, был нашим батальонным солистом и гармонистом. Не смотря на рост пел так, что дребезжали стёкла. На смотрах его ставили впереди строя. Мы уже поднялись высоко и видели утреннюю панораму города. - Володька, спой ты Серёжкину! Градинар под гармонь завопил: Над окошком месяц. Под окошком ветер. Облетевший тополь серебрист и светел. Дальний плач тальянки, голос одинокий — И такой родимый, и такой далекий… Маяковский слушал и улыбался во всю свою огромную пасть, иногда гогоча. Потом встал в полный рост, также улыбаясь и смотря на посветлевший город стал пи́сать вниз. - Хорошо-о-о-о! Подступай К глазам, Разлуки жижа, Сердце мне Сантиментальностью расквась! Я хотел бы жить И умереть в Париже, Если б не было Такой земли - Москва. Я всё молчал и смотрел на город Ярославль и Москву одновременно. Маяковский вытащил из своего гигантского плаща початую бутылку «Пшеничной». - Андрюха, не скули, пей! - протянул мне. Мы хлебали водку из горлышка. Градинар вопил про московского озорного гуляку, а Маяковский улыбался, подпевал. Мне стало так хорошо с такими хорошими людьми!.. Мы приближались к земле и майору Качкину в сером переднике, а людей на улицах и в парке по-прежнему не наблюдалось, машины не тарахтели. Все ещё спали. Вдруг сквозь уютную тишину резануло по перепонкам: - Рррррота, подъё-ё-ё-ё-ём! Сволочь, подумал я, резко открыв глаза, и увидел Вову Градинара, спокойно сопящего, несмотря ни на что, и его толстенные очки на тумбочке

3. КАРАНТИН Я оказался в военно-строительном отряде № 75440. Буду служить в Москве. Это большая шестиэтажная казарма. По приезду нас приветствовали тутошние солдаты, шляющиеся по территории и вышедшие приветствовать радостными криками «Ду́хи, вешайтесь!». Было не очень приятно. А дальше нас ждал карантин - курс молодого бойца длинной две недели, хотя бойцами нас назвать было нельзя. А ещё имелись больные, были даже язвенники, очень толстые, очень худые, кретины и дебилы, бандиты. Ну и конечно, блатные – где же без них? Сперва нам выдали форму, сапоги, погоны и прочую мишуру. В новой одёжке мы смотрелись ублюдками. Даже в старом плаще, древних портках и лыжных ботинках я выглядел солиднее. В нашем контингенте встречались пацаны и очень маленькие, размером с пятиклассника, и очень большие, толстые, а форма была в основном рассчитана на среднестатистического юношу. Хуже всех пришлось толстым. Михаил был такой, не мог застегнуться в самой большой гимнастёрке, а сапоги самые большие не смог натянуть. Ему простили неуставные незастёгнутые пуговицы и надрезанные голенища сапог. - Ничего, -говорит сержант, - скоро похудеешь. Потерпи недельку. Нас запихали на последний шестой этаж, и сержанты гоняли вверх-вниз с плаца и на плац бегом по десять раз в день. Для меня карантин пролетел быстро - вычислили как художника приходившие дембеля. Так что я практически откосил от беготни. Мне было как-то стыдно перед пацанами, которых гоняли целый день по лестнице, но я тут не виноват... Оформлять дембельские альбомы было не сложно. Главное в точности копировать наиболее «крутые» образцы и не проявлять творчества – побольше золота, кренделей, капусты, витиеватых рамок, иногда чеканка на алюминии, красиво написанные тексты и стихи, много цветастого и нажористого – и тебя зауважают. В конце карантина нас повезли на стрельбище куда-то очень далеко. Уже лежал снег. Выводили по пять человек, давали каждому АК с тремя патронами (стройбату больше не положено) и говорят «Огонь». Где-то там на горизонте маленькое чёрное пятнышко, такое, что я даже в очках его не сразу заметил. Сделал три выстрела куда-то в направлении мишени не целясь, и мой результат оказался почти снайперским – 20 очков из 30-ти. На этом боевая подготовка закончилась, мы приняли присягу и стали солдатами.

1983-1985 г.г. королевские ВОЙСКА 2. ПРИЗЫВ. Когда я был маленьким мужиком, я хотел пойти служить в армию. Чего-нибудь там взрывать, куда-нибудь стрелять. Особенно в фашистов. Потом пришла юность и идти в армию мне как-то расхотелось. Да и фашистов не было. А тратить целых два лучших года юности, в самый её безбашенный рассвет, быть запертым и кастрированным за колючей проволокой как-то не шибко интересно. Мой юношеский путь был незатейлив. После окончания ПТУ в 1983 году, получив профессию облицовщика-плиточника-мозаичника, проработав четыре месяца на стройке, был отправлен Советским Правительством в Советскую Армию. Всё как положено. Перед этим в медицинской комиссии мне сказали, что вряд ли возьмут такого слепого. Но всё равно взяли. Пацаны призывники на комиссии спрашивают друг друга: «Тебя куда взяли? О, десант! А тебя? Ух ты, танковые войска!». «А тебя куда?». «Стройбат» - отвечаю. Надо мной, как над дефектным уродом, смеялись все. В стройбат брали слепых, глухих и тупых. Ну что ж, буду как слепо-глухо-тупой всю службу копать и моим оружием будет БСЛ – Большая Совковая Лопата. Как потом оказалось, последним смеялся я. Был осенний призыв. На мои вкусные и сытные проводы в Армию сбежались друзья, а утром, по предписанию Военкомата я, сопровождаемый друзьями пошёл стричься. Точнее бриться. Недалеко от Военкомата как раз располагалась цирюльня с окном во всю стену. Пока меня брили наголо за 19 копеек, друзья смотрели снаружи в это окно на меня и радовались. Точнее ржали, как жеребята. Оставив на полу парикмахерской свои длинные белобрысые патлы и выйдя на улицу, я ощутил тонизирующий эффект свежести. Потом всей толпой, включая моих родителей, мы пришли в Военкомат. И всё, дальше я остался с такими же лысыми. Всех довезли под конвоем (один лейтенант) до вокзала и посадили в поезд на Москву. Наше лысое стадо смотрелось потешно. Все одеты в то, что на выброс. Мои родители одели меня в прорезиненный потрескавшийся двадцатилетний плащ серо-коричневого цвета, такой же дряхлый дырявый свитер, древние отцовские брюки с отвисшими коленями и ископаемые несносимые лыжные ботинки, которые стучали при ходьбе, как копыта. Тут я встретился со своими двумя одногруппниками из ПТУ – Мишкой и Сашкой. Мишка Ерохин, по кличке Ера, «держал шишку» в нашей группе ПТУ, типичный бандит и заскорузлый пролетарий, иногда имел со мной «тёрки», я для него был смешон своей интеллигентностью, и бывало получал от него в «табло». Но судьба уравняла нас и сделала одинаково лысыми, оборванными и нелепыми. Мы втроём завалились в вагон-ресторан, где усиленно пили водку и закусывали последний раз. Мишка с интервалом в пять минут вставал из-за стола с рюмкой водки и кричал на весь ресторан тост: - За победу в ядерной войне!  - профессионально проглатывал очередную рюмку.  В нашем вагоне пьяными были все, кроме грустного лейтенанта. Так мы пьяные и сытые оказались на Ярославском вокзале Москвы, где нас погрузили в фургоны и отвезли в неприветливое место, окружённое шестиметровым кирпичным забором с колючей проволокой и бараком посередине. Резкая перемена атмосферы как-то отрезвила и поставила в ступор. За забором, как оказалось, была тюрьма и лаяли собаки. Приказали всем спать на армейских лавках. Это не шибко удобно – лавка шириной двадцать сантиметров. А рано утром нас построили и начался развод по воинским частям. Здесь-то наши пути с Мишкой Ерохиным и Сашкой Новиковым разошлись. 

1983-1985 г.г. Королевские ВОЙСКА. 1. ОБ ЧЁМ РЕЧЬ Моя служба, так сказать, была похожа на длительную командировку в непривычные условия. Я не был солдатом. В смысле военным. Тяжести, которые обрушились на меня, рассмешили бы любого солдата, испытавшего срочную службу в строевых войсках. Поэтому ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ у всех, для кого служба была не сахар, кого мочили «деды», кто околевал на морозе, подыхал на жаре, на маршбросках с полной выкладкой, ютился в вонючих деревянных казармах. Мне досталась другая… Нужны ли были эти войска вообще? Степень криворукости, лени и раздолбайства пацанов-солдатиков, только что вырванных из домашней люльки, обратно пропорциональна производительности труда и качеству выполнения работы. Заинтересованности, стимула в работе нет. Оплата оказалась мизерная, и смысл перевыполнять норму на 387 % смехотворен. Как говорится, хочешь жни, а хочешь куй... По своей сути войска ВСО – военно-строительный отряд, стройбат – та же самая зона общего режима с пониманием, что отбывание от звонка до звонка обязательное, даже без совершённого преступления. Досрочное освобождение возможно, но только получив инвалидность, или в гробу. Есть только некоторые «пряники» в виде увольнительных или отпусков (и далеко не всем), отсутствие вышек с вертухаями, а во всём остальном – та же зона, в том числе и система самообеспечения. Однако столичная зона резко отличается даже от какой-нибудь подмосковной, где и «деды» отмутузят в дырявой казарме, и прораб на стройке загоняет тебя, голодного дистрофика. Здесь я вспомню только несколько эпизодов моей службы. Всё, что там написано – чистейшая правда, не придумано ни одного эпизода, ощущения, характера.