Философия в Луганске

Святая Катерина В Екатеринбурге Дмитрий Красноухов подарил мне комикс о святой Екатерине – покровительнице города. А незадолго до поездки в Екатеринбург поэтесса Заславская и дизайнер Леонид Тищенко (обложка монографии об Александре Литвинове и восьмого сборника ФМО) подарили мне святую Екатерину Рафаэля. Так святая Екатерина соединяет не только разные части христианского мира, но и разные города России. 

Сова Минервы Екатеринбург, музей "Планета"

Проблема здравого смысла: Юм, аналитики, Честертон У здравого смысла есть проблема, которую не хотел видеть Витгенштейн и по сей день в упор не видят аналитики. Проблема в том, что единого здравого смысла просто нет. Здравый смысл разный у разных социальных групп, народов, субкультур, он меняется со временем и зависит от воспитания, моды, пропаганды и множества других факторов. Это настолько сияющая банальность, что поразительно, как такие блистательные умы, как Юм и Витгенштейн ее проглядели. Честертон в этом плане оказался более адекватным. Каждый, кто апеллирует к здравому смыслу, конструирует этот здравый смысл, и если он отдает себе в этом отчет, то может как-то учесть влияние своей среды, но если же нет, то за здравый смысл и универсальные истины, применимые всегда, везде и для всего человечества, такой человек принимает нормы поведения и вкусы своего круга. Это в лучшем случае. В худшем это сознательная манипуляция, которая в логике называется голый тезис, разновидность «апелляция к самоочевидности». Юм жил во времена Просвещения, когда идея здравого смысла как носителя универсальных ценностей рождалась на свет и утверждалась в философских дискуссиях. Носителем здравого смысла являлся каждый цивилизованный человек с естественным светом разума в голове, то есть представитель третьего сословия в Англии и Франции. В антропологическом смысле труды Юма и других философов Просвещения хорошо описывают малый народ по Кошену, но благодаря советскому образованию эти идеи наша интеллигентная публика до сих пор считает базовыми установками человечества по умолчанию. Аналитики же вплоть до наших дней используют здравый смысл, чтобы не обосновывать либеральные интуиции: эмпиризм, автономный индивид, рациональное поведение. Эти предпосылки навязываются без доказательства благодаря социальному статусу аналитической философии – философии Соединенных Штатов, мирового гегемона. Кто спорит со здравым смыслом аналитиков, спорит с ведущей философией планеты, и статусные последствия этого не замедлят сказаться: будет вечно прозябать в своей провинциальной дыре вдали от денежных потоков. Просто и понятно. Честертон же в отличие от аналитиков, формулировал свои предпосылки явно – он постоянно писал, какую группу он имеет в виду. Это католическая церковь и англичане-католики как часть католической церкви. За что ему большое спасибо. 

Здравый смысл в аналитической философии Продолжение заметок об аналитической философии по книге Christoph Schuringa ‘A Social History of Analytic Phlosophy’. Начало здесь: 1 (https:/...2), 2 (https:/...3). Аналитическая философия взяла у Юма три идеи: философия должна быть естественной наукой, от философии нужно излечиться и не задавать ненужных вопросов, а также апелляцию к здравому смыслу. Апелляция к здравому смыслу – это известная позиция нерадивых студентов и продвинутых технарей «философы нарочно всё запутали сложными терминами». Если подойти к любой проблеме непредвзято, изложить ее простыми словами и рассмотреть с позиций здравого смысла, все проблемы решатся сами собой. Эти идеи стали философской программой Людвига Витгенштейна, знаменитого своей эксцентричностью и тем, что угрожал кочергой Карлу Попперу, другой легенде аналитической философии. Есть еще один философ, известный своей апелляцией к здравому смыслу, и это Честертон. Имя Честертона известно в России гораздо шире, чем имя звёзд аналитической философии. Честертон жил в Англии в то же время, когда там творил Витгенштейн, но в отличие от многих аналитиков, был католиком и автором детективных рассказов. Оба обстоятельства способствовали его славе в России. Когда в 1980-е стало ясно, что в атеистическую идеологию до сих пор верят только наивные идиоты и бестолковые совки, люди более-менее продвинутые стали искать духовность в разных направлениях, от Порфирия Иванова и Кашпировского до кришнаитства и родноверия. Одним из элитарных продуктов духовного потребления в этот период стало католичество благодаря английским католикам Честертону, Льюису и Толкину. Даже те, кто не стал католиком, впечатлились творчеством этих авторов и часто более философское осмысление христианства начинали с книг Честертона, которые воспринимались не как католические, а как просто христианские, вне всяких конфессий. Насколько это верно – отдельный вопрос, требующий исследования. Апелляция к здравому смыслу – любимый прием Честертона, и философский, и художественный. Так один и тот же метод аналитические философы использовали, чтобы разрушить христианскую философию (католическую и протестантскую) как убогую метафизику, запутавшую всё на свете, а Честертон – чтобы сохранить английскую католическую традицию, позволяющую человеку реализоваться как католику и как англичанину. Это еще раз подтверждает, что любой метод – это только метод. Он не задает цель, а служит выбранной.

Нейросеть рисует

Презентация первой научной монографии о донбасском рокере Вене Д’ркине состоялась в ЛИЦ Презентация первой на постсоветском пространстве научной монографии о донбасском рокере Вене Д’ркине «Александр Литвинов в Луганске: память, песни и сказки Вени Д’ркина» состоялась в ЛуганскИнформЦентре. О книге рассказали ее авторы: доктор философских наук, профессор кафедры теории и истории искусств Академии Матусовского Валентина Патерыкина и кандидат философских наук, доцент кафедры философии, истории и педагогики Луганского государственного аграрного университета Нина Ищенко. «Сохранение памяти о поэте, певце, музыканте и деятеле контркультуры, известном не только в Луганске, но и везде, где говорят и поют на русском языке, важно для интеграции Луганска в российское культурное пространство, начавшейся в 2014 году и интенсивно продолжающейся после 2022 года, когда ЛНР стала одним из регионов Российской Федерации», — уверена Ищенко. КУЛЬТУРНОЕ СОБЫТИЕ Александр Литвинов (1970 — 1999) — луганский поэт и музыкант, рокер, бард и представитель контркультуры, творивший под псевдонимом Веня Д’ркин и Дрантя. Авторы убеждены, что монография о творчестве Д’ркина стала событием не только для Луганска. Творчество Литвинова привлекает исследователей из Екатеринбурга, Иркутска, Москвы, Ростова-на-Дону, Твери и других городов России. В 2023 году в Москве в издательстве «Выргород» вышла книга «ДрАнтология», включившая все сохранившиеся песни, стихи, сказки, рисунки Вени, а также интервью, воспоминания знавших его людей и концертографию. Представляемая монография по философии культуры — это первая научная книга о Вене на постсоветском пространстве. Читать дальше по ссылке: lug-info.ru/...ine Фото Анастасии Стеценко.

Историческая память против нацизма Вчера выступила в дискуссии на тему «Борьба с нацистской идеологией вчера, сегодня, завтра», которая прошла в Библиотеке иностранной литературы. Рассказала, как Философское монтеневское общество сохраняет историческую память в Луганске после 2014 года, о новом сборнике ФМО под названием «Россия-Украина-Донбасс: войны память в XXI веке». Сборник бы опубликован благодаря Библиотеке Горького в Луганске, а также Московскому государственному институту культуры. Скачать книгу можно на сайте «Одуванчик»: oduvan.online/...pdf Ссылка на мероприятие: libfl.ru/...ego

Русская лавкрафтиана продолжается На «Топосе» опубликована рецензия «”Степной Лавкрафт” Александра Сигиды: кровавые культы и шогготический материализм донбасского фронтира». Вскоре после начала СВО на «Топосе» публиковался мой анализ стихотворения Сигиды «Русский Лавкрафт». Сейчас эта серия продолжился рецензией на книгу «Уходящая раса», где есть целый раздел стихов о Лавкрафте и по мотивам его вселенной. «…В разделе «Степной Лавкрафт» собраны стихи, в которых действуют персонажи Лавкрафта в лавкрафтианских локациях, вписанных в донбасский пейзаж в странное время с начала войны в Донбассе в 2014 году. Прежде всего, сам Лавкрафт оказывается аватаром автора книги в стихотворении «Русский Лавкрафт». Это последнее стихотворение раздела, стоящее в сильной позиции. Оно описывает выбор писателя в 2014 году, когда украинская армия стала применять тяжелое вооружение против мирных жителей тогда еще своей территории и сверхъестественный ужас впервые надвинулся на Донбасс. Русский поэт уходит в ледяной поход по зимнему Донбассу вместе с маргиналами мировой литературы, Ницше и Бодлером, которые помогают ему (и читателю) пройти тьму насквозь и выстоять. Автор также выступает как комиссар Леграсс, полицейский, разрушивший культ Ктулху в центральном произведении лавкрафтианского канона «Зов Ктулху». В стихотворении «Безумие, вышедшее из моря» автор-Леграсс разрушает языческие культы мультикультурного Марселя. Еще один персонаж лавкрафтианской вселенной, безумный араб Абдулла Аль Хазред действует в стихотворении «Ужас в Краснодоне». Аль Хазред – автор «Некрономикона», перенесенного Сигидой в донбасский город Краснодон». Читать полностью на сайте портала «Топос»: httwww.topos.ru/...kiy

Логика и манипуляция Если в следующем году буду читать логику, возьму этот пост как отличный пример манипуляции: t.me/...483 Помимо составления силлогизмов, учу студентов анализировать текст по схеме целевая аудитория-действие-эмоция. Тут требуемое от объекта действие даже не запрятано в конец текста, с него начинается сообщение. Автор давит на жалость патриотов, чтобы они расшарили пост. Как минимум, мои студенты такое видят (кто был на семинарах). 

Донбасская делегация в УрФУ с Юлией Матвеевой

Философия как наука и как болезнь Особое влияние на аналитическую философию Дэвида Юма легко заметно и без дополнительных усилий. Кант строил свою критическую философию на критике в первую очередь Юма, и игнорирование Канта и всей посткантианской философии естественно приводит к самому сильному философу XVIII века на острове. Шуринга конкретизирует влияние Юма и формулирует его идеи, до сих пор задающие тон в аналитической философии: философия как естественная наука, философия как болезнь, обращение к здравому смыслу. В XVIII веке в результате успехов ньютонианской физики считалось, что все науки должны быть сведены к ньютонианской физике, решающей любые проблемы с помощью математики. Философия тоже должна была принять этот естественнонаучный математизированный стандарт. Проблемы ньютонианской физики, выявленные квантовой механикой в ХХ веке, невозможность аксиоматизации математики, показанная Куртом Гёделем, ничуть не поколебали этот стандарт ни в умах аналитических философов, ни в умах широкой публики, до сих пор считающей, что в каждой науке столько науки, сколько в ней математики. Аналитики всё ещё пытаются реализовать эту мечту XVIII века, полностью разрушенную в других областях науки, что не перестает удивлять в их самых филигранных работах. Философия не подходит под естественнонаучный стандарт – тем хуже для философии. Немецкая диалектика выходит за эти рамки – значит, это не философия. И здесь стремление к научности диалектически превращается в ограничение научного поиска, игнорирование интеллектуальных достижений, которые не вписываются в принятые триста лет назад рамки. Понимание философии как болезни играет огромную роль в философии знаменитого аналитика Витгенштейна. Цель аналитической философии – не решить философские проблемы, а отучить себя интересоваться этими проблемами. Они мешают смотреть на вещи ясно и не дают спокойно жить. Философия – это болезнь ума для Витгенштейна и уже для Юма. Поразительный контраст с критическими целями Сократа, питавшими всю философию вплоть до Юма и аналитиков. Сократ на суде сравнивал себя с оводом, который всё время жалит своих сограждан, не дает им покоя и заставляет их задумываться над очевидными вещами. Сто лет спустя после Юма Огюст Конт в своей религии человечества полностью отбросил эту интенцию: все знания уже открыты, философы должны просто транслировать эти знания в головы, не задавая вопросов, и конечно же отбивая охоту задавать вопросы у своих учеников. Их уже нельзя назвать философами в сократовском смысле, зато они апостолы научности. Итак, представление о критической философии как о болезни, которую требуется излечить, придумал не Витгенштейн, оно появляется со времен Юма как антитезис строгой научности (снова немецкая диалектика). О здравом смысле поговорим отдельно. 

Аналитическая философия: диалектика мысли и социальной позиции Книга «Социальная история аналитической философии» (автор Кристоф Шуринга) хороша тем, что интуитивно понятные об аналитической философии вещи формулирует прямо, четко и со ссылкой. К таким идеям относятся: аналитические философы – группа с самым высоким в современной философии социальным статусом, поэтому занятия аналитической философией так привлекательны, несмотря на ее внутренний кризис (который длится с 1980-х гг.); это социальное положение обеспечивается политическими и экономическими успехами США и всего англосаксонского мира; аналитическая философия развивает идеи XVIII века, полностью и намеренно игнорируя континентальную философию вообще и немецкую классическую философию в частности. В последнем причина постоянного впечатления бедности идей и примитивности аналитической философии, несмотря на богатую терминологию и прилагаемые интеллектуальные усилия. Философу-диалектику крайне сложно выражать свои мысли таким плоским языком. Когда читаешь лучшие страницы Чалмерса, ясно видно, что человек пытается мыслить, не зная Канта, и как ему на бегу приходится переоткрывать идеи Канта и изобретать новую кривую терминологию вместо четких и продуманных кантовских понятий (продуманных Гегелем, но это уже детали). Все эти свойства вместе хорошо иллюстрируют парадокс автореференции, как выражаются аналитики, или диалектику понятия, как сказал бы Гегель: аналитическая философия, заявившая о себе в начале ХХ века как о чистой мысли, не привязанной ни к какому социальному строю и свободной от всех угнетающих ум традиций (в первую очередь запутанной немецкой диалектики), оказывается напрямую зависима от социального строя и жёстко встроена в традицию. Гони диалектику в дверь, она войдет в окно.