Литературный оверлок

Жирная, с налипшими сверху комарами и водомерками, тугая, сдавливающая, словно женское лоно, трясина обхватила ноги. Она была теплой и липкой изнутри, где сильными мышцами, будто выламывала суставы. Жатка не успела испугаться, ее маленькое тело, почти не сопротивляясь, медленно уходило в черную жижу. В пальцах, измазанных кровянисто-алым соком клюквы, по-прежнему была зажата деревянная ручка бидончика. Девочка с приоткрытым, словно в изумлении, ртом наблюдала за тем равнодушием с которым природа убивает прежде вскормленное собственной грудью, взращенное на своем щедром теле...

Людей можно условно поделить на нормальных и ненормальных; нормальным легче жить, чем не нормальным, следовательно, людей можно дальше делить на успешных и неуспешных; отсюда — и почти окончательно — мы можем поделить людей на богатых и бедных. И чем нормальные успешней, тем они богаче, а чем ненормальные неудачливее, тем они беднее, а чем беднее, тем еще больше они ненормальнее. Вот такая вот долбанная алгебра жизни. К чему это все? К тому, что есть что-то зловещее в том, что «Джокер» появился...

рассказ Есть ли что-нибудь на свете печальнее, чем ухаживать за девушкой, которой нет до тебя никакого дела. Дарить каждую пятницу букет из двадцати семи желто-красных роз (по числу лет избранницы) и получать в ответ обжигающее арктическим холодом: «Зачем?» «Действительно, зачем?» – думаю я. Ей же мямлю: – Тебе не все равно? Она кидает чуть раздраженное «хм», берет букет, ставит в казенную хрустальную вазу, сиротливо стоящую на пластиковом подоконнике, а вечером уходит, оставляя в полном одиночестве мой презент...

рассказ Бабушка Маня сидела на скамеечке возле печи и привычно ворчала, не обращаясь ни к кому конкретно: - Заладили все одно. Зима - зима, а что эта зима? Земля промерзла, дров не напасесся, ноги гудят, кость ломит…   Возле нее стоял мешочек с жареными семечками и миска, куда она плевала лузгу. Когда миска наполнялась, бабушка, кряхтя, вставала и относила ее в сени, чтобы перевернуть в ведро.     От семечек бабушке Мане почти сразу же становилось плохо, жуткой резью сводило желудок, но она только сильнее горбилась, будто старалась скрыть боль от посторонних глаз...

Есть подозрение, что заданная (и укоренившаяся) издательствами тенденция требовать от своих авторов не рассказы, не повести, а именно романы, сыграла с авторами да и с ними самими злую шутку. Умение писать и умение публиковаться – две совершенно разные способности; оттого и получается, что автор уже зарекомендовал себя как большой (ну, или средний) писатель и издательства ждут от него новый роман: лучше ведь от него - от человека с каким-никаким именем, - чем от какого-нибудь талантливого босяка с улицы, которого никто не знает и чьи книжки никому не уперлись...