Анна Лиманская

У Петронина заболела жена. Диагноз – как приговор, как гром среди ясного неба. Мир начал рушиться внезапно и неотвратимо, прямо посреди долгожданного благополучия, так долго возводимого и так трудно приобретенного. Казалось бы, только начали по-настоящему жить. Так, как всегда хотелось: вот он дом – основательный, светлый. В доме достаток. И дети – красивые, здоровые, уже подросшие. Живи и радуйся! И ведь все это не с неба свалилось. Сколько всего пришлось пройти, чтобы сложить эту жизнь в такой...

Мой внутренний белый лебедь Свободный и безрассудный Зовет и зовет меня в небо От серых привычных будней. Не лапками шлепать по лужам, А птицей парить прекрасной Да! Именно это мне нужно! Но щука с ним не согласна. И тянет меня в глубины. В поиск глобальных рецептов. Она - то зубастый циник, То скромный диванный скептик - Со старой тяжелой книгой, Без суетных лишних, движений. Чтоб выше себя не прыгать. А вдумчиво плыть по теченью. Но раку все это не так...

Катя сидит перед монитором и листает одну фотографию за другой: полуулыбка, полупрофиль… Джинсы, сидящие низко на узких мускулистых бедрах… Накачанный торс… Куртка нараспашку на голой безволосой груди. А вот эта Катина любимая: он сидит спиной в постели напротив огромного окна, за окном рассвет. Как будто он только проснулся и вспоминает свой сон. О ней, о ней… Когда Катя дома одна, она зависает над этой фотографией бесконечно в сладком оцепенении. Ах, как же он хорош! Катя ласкает, гладит глазами...

Семен Витальевич выключил чайник и залил кипятком чайный пакетик. Маленький телевизор в уголке тесного консьержного помещения привычно сообщал тревожные новости. По-прежнему было опасно выходить на улицу. По-прежнему всех призывали сидеть дома и остерегаться любых нежелательных контактов. Семен Витальевич никуда выходить не хотел и к контактам не стремился. Ему было хорошо и спокойно в маленьком закутке у двери в подъезд. Он был тут на своём месте. Он был у себя дома. Четыре года назад новые хозяева,...

Очередной апокалипсис застал Ирину Сергеевну в её собственной комнате, в коммунальной квартире старого трехэтажного дома дореволюционной постройки. Дом этот стоял в так называемой исторической части города. И на две трети, то есть на два этажа, уже был выкуплен богатыми и предприимчивыми людьми. Жильцы первых двух этажей давно и благополучно были расселены по новостройкам, по утрам пили чай в собственных чистеньких десятиметровых кухоньках с видом на фасад соседней многоэтажки и на парковку в тесном дворе...

Да, именно так, не НикитА. У знаменитой героини Бессона был выбор – оказаться в тюрьме или работать на разведку - стать безжалостным агентом: на тонких каблуках по всему миру, по трупам врагов, по сердцам мужчин… Лихая такая… С чего я вдруг про неё вспомнила? А что еще делать, сидя безвылазно в маленькой квартирке на шестом этаже серой панельной многоэтажки? Пересматривать старые сериалы… Пета Уилсон умопомрачительна. А я сижу в старых джинсах и маминой кофте перед монитором, листая интернет. И меня зовут Воркута...

Ох, чуяло моё сердце беду! Не нужно было третьего дня с батюшкой в спор вступать. Ведь видела, что рассерчал он не на шутку. Мне бы промолчать, да где уж там! Только и молва обо мне, что премудрая, а на деле – дура стоеросовая! И ведь ученая уже, знаю, чем гнев родительский грозит. А вот как попадет вожжа под хвост, так сама ж потом маюсь-отдуваюсь. Негоже, ох, негоже с родителями в спор вступать, особенно коли по батюшке ты Кощеевна! В первый раз он так осерчал, когда я из дому в Лукоморье автостопом без спросу подалась...

А еще заградительные аэростаты. И все окна в городе заклеены крест накрест. И по ночам – сирена, которая настойчиво и тревожно зовет куда-то вниз, в недра твоего дома. Потому что через минуту эта комната с заклеенными окнами, кроваткой и плюшевым медведем на подушке может стать руинами, обломками, кусками раздробленной истории о прошлой безмятежной жизни. И мама быстро кутает тебя в одеяло, торопливо сует в руки медведя, и бежит, бежит вниз по бесконечным ступенькам. А там, в темном и холодном подвале сильно-сильно прижимает к себе, стараясь, что бы ты не слышала ничего, что творится вокруг...

Сережа Петренко рос в общежитии трамвайно-троллейбусного управления. Старая пятиэтажка, коридоры во весь этаж: в одном конце - кухня, в другом –туалет и душ… Жизнь самая что ни на есть коммунальная. И эта жизнь раскрывала перед Сережей все свои правды и недетские тайны. Родители Сережи – люди вполне интеллигентные, инженеры-транспортники, наверное, были бы рады продлить для сына все милые иллюзии детства. Но не позволяли условия проживания – реальность перла, что называется, из всех щелей. Щелей...

Месяц назад соседи купили караоке, и теперь каждый вечер Голубушкины ужинали, смотрели телевизор и ложились спать под задушевное, но нестройное пение. Как говорится, что бы петь в караоке не нужно обладать слухом и голосом, достаточно уметь читать и не иметь совести. Соседи полностью соответствовали этим требованиям. Давно хотелось пойти и высказать все свои впечатления от их художественной самодеятельности. Но было неловко: обидятся, здороваться перестанут. Сегодня концерт раздражал особенно сильно: настроение было паршивым с самого утра...

И ребенок понимает: он столкнулся с чем-то плохим, на что смотреть и о чем говорить нехорошо. Понимаете о чем речь пойдет, да? А дело вот в чем. Попросили меня помочь подготовить текст для беседы с малышами-школьниками о том, как относиться к детям-инвалидам. (да-да, я написала это слово!) И вот сижу я и понимаю – не получается, не выходит у меня этот текст. Потому что я как автор примитивно устроена. Как акын: «Гора вижу – гора пою!..» Ну, то есть писать и говорить могу только то, что думаю и о том, что понимаю...

Скорость распространения – как у птичьего гриппа. Причем птицы эти - перелетные, стремительные… Зеленые смузи, морковные десерты, салаты на йогуртовой заправке… Ешь и хорошеешь, молодеешь, здоровеешь. Прямо чувствуешь, как увеличивается продолжительность твоей жизни. Что у нас сегодня? Ах да, листья салата под соусом из йогурта и двух креветочных хвостиков. И 100 и еще один способ, как приготовить куриную грудку так, что бы у неё был вкус свиной отбивной… А потом… А потом ты идешь и жаришь картошку...