Дмитрий Хамло

Я вздрогнул и резко очнулся, насквозь мокрый от пота. За столом сидел Серёга и увлечённо ковырялся в секвенсоре. Я обреченно уставился в потолок, понимая, что мой побег от самого себя в очередной раз трагически прервался. Прошлое догнало меня и пнуло со всей силы под зад, но вместо того чтобы лететь вперёд, я споткнулся и врезался мордой в скользкую, противную осеннюю грязь. Чернейшая депрессия, суицидальные мысли, нерешенные проблемы и чудовищный, злой, как тысячи голодных ментов, отходняк. Представьте,...

*** Мы карабкались по склону под испепеляющим солнцем, сжигающим наши тела. Периодически камни под ногами срывались и катились вниз, увлекая за собой другие. То и дело приходилось уворачиваться, так как я замыкал наш небольшой отряд. Радикально резкий угол подъема вынуждал меня время от времени цепляться за что-нибудь руками, хаотично шаря по земле. От этого пальцы были сплошь усеяны свежими ранами от колючек, оказавшихся, как нельзя кстати, в этом утомительном аттракционе. Пот затекал в глаза, отчего те безжалостно слезились под обстрелом ослепляюще-ярких лучей солнца...

Я всё усиленнее вглядывался в лица проходящих мимо людей в надежде поймать внимание святого человека, но не мог опознать, кто же этот мистический мастер, о котором было столько разговоров. Поток людей заканчивался, все направлялись под навес, но я так и не увидел того, из-за кого это всё, по сути, и организовывалось. Неожиданно сзади за плечо меня кто-то крепко схватил. Я аккуратно развернулся и обомлел. Передо мной стоял лавочник, друг отца, у которого я занял небольшое, но достаточно весомое количество денег перед самым побегом из прошлой жизни...

Все прихожане нашего монастыря вместе с теми, кто специально подъехал к параду по случаю приезда мастера в наши края, дружно выстроились по обе стороны дороги. Я никогда не видел здесь столько народу. Тихое, умиротворённое место, скрытое от посторонних глаз горами, превратилось в подобие карнавала. Десятки духовых инструментов, среди которых были трубы, раковины, горны безостановочно врывались в эфир, эхом распространяя звук дальше, на многие километры. Черные флаги вместе с цветными лоскутными гирляндами развивались на ветру. Местные жители из редких высокогорных деревень танцевали свой танец, задорно выпрыгивая вверх, при этом поднимая в воздух облака пыли...

Голос профессора Преображенского резал пространство уверенными репликами. Я размышлял о том, что, если мы запишем альбом, который станет популярным, я наконец смогу зарабатывать деньги тем, что мне по-настоящему нравится. Налажу отношения с женой, мы заведём ребёнка, купим дом. А может быть нормальная жизнь не так уж и безнадёжна? В цоколе у меня обязательно будет студия. Я никогда больше не пойду работать на эту чёртову стройку или склад. Может, даже наркотики брошу. Нет, ну, курить-то точно не перестану...

Натянув капюшон ещё глубже, я неуклюже перепрыгивал лужи, в которых отражались унылые, серые одинаковые здания. Свернул за угол, мимо бывшей недостройки, в которой сейчас продают бытовую технику. Вот там, где в эту секунду приличная пара выбирает себе огромную плазму, я валялся обожратый, рядом с костром, где горела какая-то резина. А вот в этом углу, где стоят стиральные машины, у нас был туалет. Перестройка подарила отличные постапокалиптические локации для подростков. И нам в детстве всегда было, чем заняться...

На балконе никаких признаков сигарет не оказалось. Хотя, конечно, я вру, они были повсюду, скажем, целая банка прямых напоминаний об их существовании. Но после всех этих ночей у окурков в пепельнице даже фильтр был наполовину скурен. Я предпринял попытку обшарить все углы, и, наконец, мои усилия были вознаграждены: под плоскостью алюминиевого подоконника я нашёл вполне сносный бычок, видимо, законсервированный кем-то до очередного табачного кризиса, которые были не редкостью в этом доме. Трясущимися...

Я открыл глаза и с сожалением обнаружил над головою всё тот же потрескавшийся серый потолок. А это означало только одно — я жив. Хотя как может умереть тот, кто уже находится в аду? Это просто бессмысленно. Интересно, сколько я проспал? День? Два? А может и всего несколько часов? Я попытался встать и тут же обрушился на пол из-за резкого скачка давления внутри черепной коробки. Голову разрывало на части, а всё тело безжалостно трясло. Я решил действовать аккуратней и плавно присел, уцепившись за шкаф, стоящий рядом с матрасом, в центре помещения...

Неожиданно нож соскочил, и из указательного пальца на левой руке хлынула кровь, капая в таз с плавающей в нём картошкой. «Ну вот, началось!», — рассмеявшись, прокомментировал случившееся один из моих напарников. Я импульсивно бросил нож и двинул в сторону дома врачевателей. Как я и предполагал, никого не оказалось на месте, но я столько раз уже резался, что мог даже с закрытыми глазами справиться с поставленной задачей. Я размышлял о том, что меня же могли распределить в команду лекарей, которых...

Это сложно уместить в словах — просто нужно почувствовать один раз, и тогда всё становится на свои места. Ты испытываешь непередаваемый трепет перед чем-то необъятным и могущественным. Ты понимаешь, что ты абсолютно зависишь от вещей, которых даже не можешь осмыслить. И, более того, от этой зависимости тебе становится хорошо и спокойно. Ты чувствуешь, что сейчас всё происходит именно так, как и должно происходить. Правильное время и нужное место. Тебе спокойно и легко. Небо стремительно принимало холодные оттенки, обреченно догорая над изрядно почерневшими облаками...

Когда я подошёл к монастырю, там царило непривычное оживление. Чем-то серьезно озадаченные монахи бегали из угла в угол. Дорожки усиленно чистились, а на кухне готовили грандиозный обед. Один из моих приятелей, пробегая мимо, приметил мой оторопевший вид: «Эй, Хам! Беги быстрее к мастеру, нет времени стоять, как вкопанный». «А что случилось-то?», — совершенно не понимающе уставился я на него, опасаясь, что меня всё-таки нашли. «Он сам тебе всё расскажет, давай быстрее», — его слова заставили меня занервничать ещё больше...

Глава 3 Я забираю второй мешок с белым порошком и, скурив первый напас, понимаю, что мне срочно надо домой. – Братан, я побежал, меня там ждут, а я чую, что могу надолго тут прилипнуть. – Да ладно ты, я же говорю – он слабенький! Когда я тебе врал, не гони! – успокаивает меня Денис. – Знаю я, ага, твои шутки… Это как в прошлый раз – я зашёл на пятнадцать минут, а выбрался только через трое суток, изрядно похудевший и бледный! Он рассмеялся: – Ну тогда правда было исключение! Иди, конечно, если не веришь...