Людмила

Отогревшаяся в домашнем печном тепле ёлка дышала каждой иголочкой, расправила каждую веточку, радостно подставляя их под гирлянды, игрушки, мишуру. Люди, большие и маленькие, суетились вокруг, выбирая игрушки и пристраивая их на самое лучшее место. С каждой минутой ёлка хорошела всё больше, наряжаясь в прямо-таки королевское платье. На макушке короной засияла звезда. Горящие гирлянды отражались в оконных стёклах ещё и ещё, сливаясь в удивительный новогодний хоровод. Сияющим дождем стекала по веткам серебряная мишура...

Вздох прозвучал неожиданно громко. Потом раздалось морозное поскрипывание снежных валенок, от которого заворочался в будке старый пёс, поворчал во сне и затих. Ворчать ему по должности положено, а вот из тёплой будки вылезать совершенно необязательно. Подумаешь, Снежная Баба ожила… И не такое видали. Вот как сейчас помню… Ну, ладно, такого не помню, врать не буду, но и из будки не вылезу, а то мало ли что… Но уши сами по себе прислушивались, нос принюхивался, даже хвост так и норовил вильнуть....

Вздох прозвучал неожиданно громко. Потом раздалось морозное поскрипывание снежных валенок, от которого заворочался в будке старый пёс, поворчал во сне и затих. Ещё один вздох, хруст снега… Снежная баба потопталась на месте, обвыкаясь и неловко переставляя ноги, и выползла из сугроба на тропинку. По тропинке уже можно было идти, конечно, тихонько, как бы не рассыпаться. Шаг, ещё, шажок, другой… Баба глупо усмехнулась угольным ртом: складывалась песенка-считалка: «По дорожке до ворот и на месте поворот…» Хотела хихикнуть, но пока не получалось...

День тянулся нескончаемо долго. Пасмурный, тяжёлый, совсем не весенний. Сквозь стылую, непрогревшуюся землю с трудом пробивалась трава. Резкий ветер пытался проникнуть в домашнее тепло, посвистывая в щелях и трещинках старого дома. Печка с утра заманила к себе ребятишек, набившихся на палати, делилась с ними слабым вечерним теплом. Детей в доме было много - шестеро. А еды не было. Совсем. К весне запасы истаяли, да и были они скудные. Откуда им взяться, коли с утра до тёмна на работе, а огород, хоть и немалый, детским рукам предоставлен...

И вот это-то глазастое сокровище Мама любила. Почему я так думаю? Да просто всё: ремешок бы в ход пустить, а её гладят, целуют, новые ленты в косы плетут. Сидело я как-то в стене, мышку дрессировало - скучно же... Слышу - загомонили: мама с работы пришла, сыночку забаву принесла. Воробьишка молодой, неопытный на тропинке приплясывал, суетился. Мама его крошками хлебными приманила (это уж я , конечно, не видело, рассказ её слышало, слух-то у меня хороший), а сверху сетку-авоську кинула - вот и поймался воробьишка...

Картинка 6 Сегодня у меня генеральная уборка. Я решило навести порядок. Ну, паутину, допустим, я не трону и пауков не выгоню. А кого дразнить потом, в паутину травинку совать? И всё ж какое-никакое, а общество. А вот сундук открою, проветрю. Не то плесень все наряды сожрёт. Сверху какая-то тряпочка. Гляди-ка, в синий цветочек . Это Мама девчонке платье с кокеткой сшила (перешивала, конечно, из своего). Красивенькое такое получилось, в садик ходить. А та вредина мелкая ни за что его надевать не захотела, сразу в рёв: никто такое не носит, ни у кого такого нет...

Картинка 5 Вот здорово! Громко, ярко! В непроглядной тьме молнии синие, красные, желтые - и гром! Оглушающий! Я прям купаюсь в этих молниях, в громе, в дожде. И с каждой вспышкой, с каждым ударом я всё сильнее, больше становлюсь. А то уже зачахло совсем: пугать-то некого, а значит, и питаться нечем. (Привидения, кстати, страхами питаются. Только это секрет!) Ого, как громыхнуло! Даже окошко распахнулось, заскрипело. Покачаться можно, пока ветер не утих, люблю я это дело. У стены крапива разрослась, и двор лопухами затянуло...

Картинка 4 Стук-стук-стук! Тяп-тяп-тяп! Тяпка по деревянному корытцу бегает от одного края к другому. Это старшая женщина, Мамой её называют, капусту рубит. Мне нравилось смотреть: красиво так! Капусточка меленькая такая получается, крупиночками. и пахнет свежестью. Я, хоть и привидение, а запахи-то чую, вот мне и нравится. Вкус, правда. не ощущаю. А может, мне нечем? Вечером об этом подумаю... Так вот, капусточка. Это Мама пельмени с капустой затеяла. Девчонка в углу с куклой сидит, сопит: не хочет с капустой, с мясом любит...

Картинка 3 Про девчонку-то вспомнило намедни, так всё о ней и думаю. Ну и ладно. Думать-то о чём-нибудь надо? Я думаю, значит я живу. Ну, живу - это я так, фигурально... А, может, и живу? Никто не задумывался? Или как это по-другому назвать? Ой, ну ладно... Значит, я тут девчонку припомнило. Летом ей раздолье было: весь день на дворе да возле дома, не загонишь. А Дедушка ещё и песка в мешках привезёт, играть чтобы. И вот то эта девчонка куличики лепит, то брат её крепости строит. Ну, подерутся иногда...

Картинка 2 Смотри-ка, лето - а холодно. Второй день дождь идёт и на улице, и в доме. Я в печку спряталось. тут сухо. Пирогами, правда, не пахнет, а вот утюгами - да. Что, удивились? Не видали никогда таких утюгов-то? А я видело. Вот, помню, был такой нелюбимый - в него угольки горячие засыпали и бельё гладили. А нелюбимый почему? Так только недосмотри, и уголёк крошечный выскочит, и золой бельё запачкать можно. Куда лучше просто чугунные утюжки без крышечек. Так для них печь топить надо и на плите греть...

-Скучно. -Ску-чно. -Ску-у-у-чно-о-о... -Тоска зелёная. Чем бы заняться? - это я само себе говорило, просто потому, что больше некому. Давно уже некому, много-много лет. А сколько - я и не помню. Я многое не помню. Но что-то в память врезалось. А заняться всё-таки нечем. Можно, конечно, в окно постучать, половицей поскрипеть, за обоями в спальне пошуршать, но пугать-то некого, и потому: -Ску-чно... В углу книженция толстенькая такая, без обложечки, валяется. Так я её уже наизусть выучило. И потому мне - скучно...

Волна плещет, трепещет, извивается. Нежится в лунном свете. Взлетает в небо брызгами звёзд. Сквозь плеск воды слышится звонкий молодой смех. Это Русалка проснулась, стряхнула с себя зимнюю дрёму, радуется весне. Долго шалить и резвиться некогда – надо дом родной, озеро, в порядок привести. Хоть и невелико оно, да глубоко, вода холодная, прозрачная. Берега зелёным ковром камыша поросли. Всё заботы требует. Но вот мусор на берег выброшен, донные ключи-родники, затянутые илом, от грязи освобождены, струйками хрустальными, студеными поднимаются к поверхности...