Мозгоправ Топурия

Знаете как язык, в смысле речь, работает в мозге? Представьте ребенка с аутизмом. Он видит мир очень конкретно, почти фотографически. Если сказать🍏 «яблоко», он представит именно то яблоко, которое видел, когда ему сказали, что это яблоко: зелёное, с точкой на боку. Для него слово и предмет связаны жёсткой, прямой нитью. Теперь вообразим, что вы добавляете: яблоко — это «фрукт». Нейротипичный ребёнок легко протянет нить: «если это яблоко = фрукт, значит и другое, тоже фрукт, а еще груша, апельсин и слива». Он не прилагает усилий. Так работает его мозг. Но аутичный мозг часто не может увидеть такие связи. Для него яблоко остаётся яблоком. А чтобы появилась новая связь, нужно его этому специально учить: показать, сравнить, объяснить, повторить. Именно поэтому у детей с РАС мы нередко видим буквальное понимание речи. Фраза «держи ухо востро» скорее заставит их потрогать ухо, чем быть более внимательными. Метафора не «цепляется», потому что паутина связей в их мозге устроена иначе: меньше гибкости, больше прямоты. Как работает нейротипичный мозг? В нейротипичном развитии всё иначе. Один опыт рождает целую сеть. Ребёнку показали яблоко → он тут же связывает его с вкусом, ароматом, понятием «фрукты», картинкой в книжке, игрой Fruit Ninja и айфоном . 🕸️Эти связи расползаются паутиной: «яблоко вкуснее моркови», «яблоко похоже на грушу», «яблоко можно подарить другу и будет приятно», «мне не дали яблоко и было обидно». Такая гибкая сеть позволяет нам мыслить абстрактно, строить планы, понимать юмор и метафоры. Слова становятся не просто ярлыками для вещей, а мостиками между понятиями, идеями, эмоциями, людьми. Но те же связи делают возможными тревогу, стыд и застревание в мыслях. Например: «Если я ошибусь → я плохой человек». Это связь, которую однажды установил мозг в социальной ситуации, но она стала реально влиять на чувства в разных жизненных обстоятельствах. Учёные назвали это «теорией реляционных фреймов». По сути, это наука о том, как мозг учится связывать всё со всем. У кого-то сеть получается разветвленной и гибкой, у кого-то — более жёсткой и прямой. Но именно эта паутина делает нас людьми: даёт язык, мышление, возможность предсказывать и мечтать. Аутизм с точки зрения ТРФ— это не «отсутствие языка», а иная организация паутины смыслов: ✔️нитей меньше, ✔️они жёстче и прямее, ✔️труднее переплетать новые связи, особенно социальные и абстрактные. Почему важно знать это? Ну если вы имеете отношение к аутизму, вы будете лучше понимать, как обучать и взаимодействовать с детьми/людьми с РАС. Но даже если аутизма нет даже на горизонте, это все равно очень важно знать! Потому что знание дает возможность понять: за словами стоят не «жёсткие факты», а связи. Это тааак освобождает! Теперь можно перестать путаться в паутине тревожных мыслей и выбрать те связи/пути, которые ведут к ценностям и эффективным действиям. Теория реляционных фреймов - основа ACT (терапия принятия и ответственности), которая строится на том, чтобы: 📌Замечать, что мысли — это не факты, а всего лишь связи внутри фреймов. 📌Учиться «расцепляться» с ними (например, через метафоры, осознанность, упражнения). 📌Выбирать действия не из страха или избегания, а в сторону ценностей. #АСТ

Интересный обзор исследований о нейроразвитии при аутизме (Girault & Piven (Neuroimaging Clinics of North America, 2020). Что для нас может быть интересным и полезным: Статья показывает как меняется мозг с рождения до 2–3 лет и какие маркеры появляются ещё до развёртывания симптомов РАС. 1) Семейный риск: у младших братьев/сестёр детей с РАС вероятность диагноза ≈ 20% (именно они и стали выборкой). 2) Таймлайн развития мозга: Уже к 6 месяцам у будущих РАС-детей видны: - атипичная целостность белого вещества - это значит, что созревание мозга идёт иначе по времени и/или по организации, особенно в путях, отвечающих за сенсорику, язык и социальную обработку (задействовано множество факторов: миелин, плотность, пересечение волокон, воспаление). - увеличение объёма внекортикальной (extra-axial) спинномозговой жидкости (это жидкость, которая омывает извилины снаружи и находится в межполушарной щели. Обычно выявляемый увеличенный объем этой жидкости совпадает с моторными задержками, сенсорными трудностями, сниженными когнитивными показателями, нарушениями сна. Это не всегда связанные вещи, но это - маркер риска. 6–12 мес.: ускоренная гиперэкспансия площади коры (без изменений толщины) — предвестник «перероста» мозга во второй год жизни. Это значит, что у младенца площадь коры быстро увеличивается, появляется больше складок и разветвлений, он начинает занимать большую поверхность, но без заметного утолщения самого слоя. Такой ранний «рывок» по площади часто предшествует тому, что во второй год жизни у части детей наблюдают более быстрый общий рост объёма мозга («перерост»): к увеличившейся поверхности добавляется рост других структур — и общий объём заметно вырастает. Это групповой маркер риска, найденный у части детей, у которых позже выявляют РАС. (Гиорги тут, как очень яркий пример). 12–24 мес.: на фоне увеличения объёма мозга начинают консолидироваться симптомы РАС. После раннего «рывка» роста поверхности/объёма мозга ранние разрозненные сигналы ("ускользающий" взгляд, слабый отклик на имя, необычная сенсорная реактивность) превращаются в устойчивые поведенческие паттерны, заметные в разных ситуациях. Мозг труднее интегрирует социально-сенсорную информацию — и проявляются типичные признаки: задержки/особенности речи и невербальной коммуникации, повторяющиеся действия, ригидность, трудности совместного внимания. Параллельно идут синаптическая «чистка» и миелинизация и если их ритмы нетипичны, отличия в функционировании становятся более выраженными. В итоге к 18–24 месяцам картина стабилизируется и становится диагностически различимой — вот почему диагноз ставиться именно в этом возрасте. 3) Внекортикальная спинномозговая жидкость (СМЖ) — один из самых устойчивых маркеров (причем ранних). Уже на 6 месяце объем СМЖ у детей, которым позже поставили РАС больше на 18%, а у детей с наиболее выраженными симптомами — на 25%. 4) Белое вещество: упорядоченность неврных волокон белого вещества выше нормы в 1-й год жизни (часто говорят об опережающих темпах развития некоторых навыков у малыша), нормализуется к году и снижается к 2-2,5 годам. 5) Подкорковые структуры: у детей с рас отмечали увеличение миндалины (примерно на 20%) и стриатума (полосатого тела - это «узел маршрутизации», который помогает мозгу запускать/останавливать действия, переключаться между задачами, учиться на вознаграждении и формировать привычки, задействует дофаминовую систему). Объёмы миндалины коррелируют с тяжестью социальных и коммуникативных дефицитов, а стриатума с повторяющимся поведением и узкими интересами. 6) Прогноз по МРТ: в небольших проспективных работах прогноз, составленный при помощи машинного обучения по данным МРТ 1-го года жизни ребенка, давал чувствительность 82% и специфичность 100%. В проекте было 59 детей, из них 11 позже получили диагноз. Модель «угадала» 9 из 11 будущих РАС-случаев (2 пропустила) и никого не назвала ошибочно аутичным. Это перспективно, но пока исследовательский уровень. Итог: ранняя диагностика РАС — это оценка динамики развития мозга, а не поиск одного «дефекта».

Последние исследования в сфере аутизма: цифры, которые меняют представление 💙 Ещё недавно мировые оценки говорили: РАС встречается у 1 из 271 человека (https://www.thelancet.com/journals/lanpsy/article/PIIS2215-0366%2824%2900363-8/fulltext?utm_source=chatgpt.com) Новые данные опубликованные в The Lancet Psychiatry показывают: это 1 из 127 — почти в два раза чаще, чем мы привыкли думать. И нет, это не «эпидемия» (лично у меня на этот счет есть другое мнение, но научные данные утверждают. что все же рост связан не с ростом числа случаев). Это результат более точных методов, лучшей диагностики и того, что всё больше людей получают свой диагноз. 🔍 Ключевые выводы исследования GBD-2021: 1. Масштаб. В 2021 году с РАС жили 61,8 млн человек по всему миру. Это не редкость — это часть разнообразия человеческой популяции. 2. Бремя не только детское. РАС — в топ-10 причин нефатального бремени здоровья у людей до 20 лет, и значимая причина потерь здоровья всю жизнь. Это значит, что поддержка нужна не только детям, но и подросткам, и взрослым. 3. Гендерный разрыв меньше. Мужчины диагностируются чаще, но разница меньше, чем считалось. Девочек и женщин по-прежнему часто недодиагностируют, особенно при «маскированных» профилях. 4. Неравенство между странами. Где доступнее диагностика и скрининг, там цифры выше. Это вопрос не только биологии, но и организации здравоохранения. Что это значит для нас? ❗️Поддержка должна быть непрерывной: школа → колледж/работа → взрослые сервисы. ❗️Важно искать и лечить коморбидности (СДВГ, тревожность, депрессию). ❗️И добиваться доступной диагностики для всех, особенно для девочек, женщин и взрослых. 💬 Аутизм — это не приговор, а особый путь развития. Чем точнее мы понимаем масштаб и потребности, тем больше шансов, что этот путь будет безопасным, поддержанным и наполненным возможностями.

Физические упражнения - эффективный антидепрессант Если вы в депрессии или у вас высокий уровень тревоги, но вы не хотите подсаживаться на "таблетки настроения", а в психотерапию не верите или не можете себе позволить - у вас все еще есть шанс помочь себе! Физические упражнения - это наиболее эффективная альтернатива антидепрессантам и работе с психологом. 1. Что показало исследование? В мета-анализе, охватившем 26 рандомизированных контролируемых исследований, сравнивали влияние аэробных и силовых тренировок на симптомы депрессии и тревоги. Аэробные упражнения продемонстрировали чуть более сильное снижение депрессивных симптомов (в среднем –1,6 балла), тогда как силовые — –0,89 балла. Разница не была статистически значимой. По тревожности эффект был умеренным: у аэробики снижение –0,56 балла, у силовых — –0,83 балла. Силовые показали небольшое преимущество, также без статистической значимости. Вывод: обе формы физической активности значительно снижают симптомы депрессии и тревоги — эффект сопоставим с обычными терапевтическими подходами (медикаментами, КПТ и др.). 2. Почему это работает — механизмы Вы­со­кая ин­фла­ма­ция, не­йроп­ла­сти­чес­кие сбои и нарушения метаболизма триптофана считаются важнейшими биологическими факторами депрессии. Высокая инфламация — это хроническое малосимптомное воспаление, даже без явной инфекции или травмы, при котором иммунная система находится в постоянной «боевой готовности». Противовоспалительные цитокины (IL-6, TNF-α, CRP) способны влиять на работу мозга: нарушать синтез нейромедиаторов (серотонина, дофамина), снижать уровень BDNF, усиливать нейродегенеративные процессы и запускать метаболизм триптофана в сторону образования токсичных метаболитов. Нейропластические сбои — это нарушенная способность мозга изменяться, адаптироваться и формировать новые нейронные связи, что приводит к снижению уровня BDNF, который нужен для роста и выживания нейронов, уменьшению объёма определённых зон мозга, например гиппокампа, снижение способности формировать и закреплять новые полезные связи, «залипанию» мозга в дисфункциональных нейросетях (негативном мышлении и эмоциональных реакциях). Нарушения метаболизма триптофана — это сбой в том, как организм перерабатывает аминокислоту триптофана Как в норме работает метаболизм триптофана? Триптофан (незаменимая аминокислота) поступает в организм с пищей (мясо, рыба, яйца, орехи, молочные продукты). Дальше он идет по нескольким путям: Синтез серотонина → регулирует настроение, сон, аппетит. Синтез мелатонина → регулирует суточные ритмы. Кинурениновый путь → образуются вещества, влияющие на работу нервной системы. Что происходит при нарушениях? При стрессе, хроническом воспалении и некоторых заболеваниях ферментативная система переключается так, что триптофан уходит преимущественно в кинурениновый путь, а не в синтез серотонина. В результате: Снижается уровень серотонина → ухудшается настроение, сон, усиливается тревога. Образуется больше кинуренина, который может превращаться в хинолиновую кислоту — нейротоксичное вещество, повреждающее нейроны и усиливающее депрессию. Регулярная физическая активность: Снижает уровень провоспалительных цитокинов. Увеличивает количество противовоспалительных веществ (IL-10, миокинов). Улучшает метаболизм глюкозы и работу сосудов, что косвенно снижает воспалительный фон. Повышает уровень BDNF, стимулируя рост новых нейронов и синапсов. Усиливает кровоток и снабжение мозга кислородом и питательными веществами. Поддерживает баланс нейромедиаторов (серотонин, дофамин, норадреналин), что облегчает обучение и эмоциональную гибкость. Повышает уровень фермента KAT (кинуренин-аминтрансфераза) в мышцах., который переводит кинуренин в нейропротективную кинурениновую кислоту (она не проходит через гематоэнцефалический барьер и снижает токсическую нагрузку на мозг). ИТОГ: Физическая активность — мощный природный антидепрессант. Она работает через снижение воспаления, укрепление нейропластичности и биохимическую защиту мозга. И даже небольшие дозы движения могут существенно улучшить ментальное здоровье.