Надежда Нелидова. Молчание девчат

Остыли реки и земля остыла, и зима раскрыла снежные объятия, и уносят меня три белых коня, эх три белых коня… Кто же знал, что спустя почти полвека исполнительница новогодней песни, как Снежная королева, своим дыханием выдует рынок вторички. Он практически мёртв: каркают вороны, зияют провалы окон, ветер хлопает дверями. Заморожены тысячи квартирных сделок, в звенящей снежной дали растаяли мечты новосёлов. Чего там, артистка того гляди закопает всю судебную систему. Российские толковые словари готовы обогатиться выражением «Эффект Долиной»...

Она приходит и, не говоря ни слова, бежит к окнам, рывком раздвигает шторы, подтыкает и забрасывает на гардины тюль. Её воля — вообще бы сдёрнула нафиг эти тряпки, препятствующие проникновению солнца. Без солнечного света она задыхается, хватается за грудь, будто от удушья. Каких только петиций нет в интернете. Она бы написала о родной сторонке, почти всегда погружённой в полумрак. Жаль, не сообразила вести погодный календарь: имелся бы на руках неопровержимый документ. Когда они здесь видели солнце...

Четыре студенческих общежития – узкие высотные коробки, поставленные друг против друга на попа - образовывали глубокий каменный колодец. Кусочек асфальта, заключённый между домами, был дном этого колодца. В теплое и сухое время года из распахнутых окон и балконных дверей несся магнитофонный рев. Улица всегда была в курсе, какие из отечественных и зарубежных исполнителей популярны в этом сезоне. На растянутых на балконах веревках хлопало сохнувшее на ветру жалкое импортное студенческое бельишко...

Оля купила чернику – и совершенно напрасно сделала. Имеется в виду: нужно было ягоды купить, но не до, а после того, как Оля зайдёт к Розе. Совсем не потому, что она жадничает угостить знакомую – ешь ты чернику на здоровье, сколько хочешь. Просто Оля заранее до словечка знаю диалог, который состоится, когда она заявится с ягодами к Розе. Она бросит взгляд на пакет и лёгким голосом – слишком, подозрительно лёгким голосом – скажет: – Это что там у тебя, черника? – Ага! – беспечно кивнёт Оля. – Хочешь? – Нет, спасибо… – Снова взгляд искоса на пакет...

- Снова рукой смахиваешь со стола, глупая ты женщина, тряпка-то на что? Примета есть: к голоду это, к бедности, к пустому столу. Чёрствую корочку будешь грызть. - Не жили богато, нечего и начинать, - отшутилась она. Ну виновата, виновата: с деревенского детства осталась привычка смести со стола крошки и украдкой забросить из ладошки в рот. - Меня в союзники не бери, - отрёкся муж. - Гусь свинье не товарищ. Отвернулся и зашуршал газетой. Как всегда, найдёт такие слова, что ранит в самое сердце. Это они-то гусь и свинья? В законном браке тридцать лет, справили жемчужную свадьбу...

Боли не было. Был внезапный очень сильный толчок в бок. Лизу подбросило по дугообразной траектории с раскинутыми крестом руками и ногами, она дважды перевернулась в воздухе, упала на дорогу (тоже не почувствовала удара) и покатилась кеглей: асфальт-небо, небо-асфальт. Запись с камер выложили в сеть, Лиза снова и снова пересматривала момент аварии. Наблюдала за происходящим с отстранённым любопытством, как чужой человек. Удивило, что при её немалом весе летела пушинкой. Но это уже не имело никакого значения...

- Товарищ проводница, почему бельё сырое? - Алё, пылища в вагоне, вот пожалуемся бригадиру. - Девушка, у вас «титан» греет? Вот так всегда. Ада с кружкой подошла к баку, вообще-то она сама пассажирка. Но её не только в поезде — всюду принимают за обслуживающий персонал. В автобусе — за кондуктора. Суют деньги и пенсионные удостоверения: «Билетик, пожалуйста». Может, это потому, что у Ады мягкая сумка на длинном ремне через плечо, со старомодными застёжками- «поцелуйчиками»? Так ведь и в супермаркете...

При прощании она вдруг отчаянно цепляется иссохшей рукой, с болью вскрикивает: – Помогите! Сделайте что-нибудь! Дрожащие руки беспомощно теребЯт край вязаной кофточки. Сама Зоя Андреевна на встречу не смогла бы дойти: инвалид второй группы с сильнейшей аритмией, с букетом хронических сердечно – сосудистых болезней. Привела такая же старенькая приятельница. Передвигаются кое-как, с трудом одолевают один лестничный пролет. Обе маленькие, седенькие, невесомые. Головёнки пушистые, прозрачные, как одуванчики: ветерок дунет – унесет...

Нет повести печальнее на свете, чем повесть о засоре в туалете. Эта строка от анонимного интернет-остряка пришла на ум Вере Ильиничне, когда её взгляд, расслабленный, томный после сна, должен был упасть на благоухающий, чистенький, сияющий лунным светом стародевичий унитаз. Томность как ветром сдуло, потому что фаянсовая чаша не излучала сияние и не источала свежесть ландыша, а совсем наоборот, грозила извергнуться зловонным содержимым наружу. Вчера она второпях сливала воду из-под мытого картофеля, одна картошка булькнула...

Рита терпеть не могла, когда при ней целовались, например, в фильмах. Ладно бы мимолётно, целомудренно скользнули губами — и всё. А то крупным планом, долго, подробно, с хлюпающим и чавкающим сопровождением. Извращенцы. Сразу выключала телевизор. Если фильм очень интересный — закрывала глаза, затыкала уши пальцами и терпеливо пережидала. Одним глазком посматривала: целуются ещё? Господи, как они там не задохнутся? Уф, слава богу, как вантуз чмокнул, отлипли друг от друга — можно смотреть дальше. Нет, конечно, существуют женщины, которым этот процесс нравится...

- Ляксевна! На МОПРа бесплатную столовку открыли, по талонам. Ничё кормят. Хлеба по три куска, режут толсто. В супе мясинки плавают. Сёдни каклетки были, каша греча. Добавку позволено в кульке унести, - доверительно поделилась бабушка Клепикова. Инна Алексеевна поняла, что надо срочно что-то менять в своей жизни. Пересмотреть одежду, поведение, причёску, может быть. Вот так незаметно на пенсии человек опускается, дичает, замшеет. Встречи с людьми для неё давно заменили книжки и радиоспектакли. Но оказалось, его, живое общение ничем нельзя заменить...

Конец восьмидесятых. В разгаре мода на экстрасенсов. Мы с подружкой отправляемся на выступление модного гастролирующего мага, целителя и провидца, Вещего Олега. Мы заранее скептично настроены. К тому же в зале на нас нападает неудержимый хохотунчик. Изнемогаем от смеха, трясёмся, зажимаем рты под укоризненными взглядами соседей. Смешно всё: как взрослый, солидный человек машет руками на сцене и завывает в микрофон. Смешно, как по его команде люди старательно «собирают ягоды», «играют на музыкальных инструментах»: этот – скрипка, этот – пианино, та – дирижёр...