Листая старый свой дневник

В старом доме на окраине городка, где берёзы шептались с ветром, а речка тихо напевала свои вечные песни, жила Ирина — девушка с глазами цвета весеннего неба и сердцем, полным любви. Её главной опорой, её путеводной звездой была бабушка — женщина с морщинистым лицом, в котором читалась мудрость веков, и руками, способными исцелить боль одним прикосновением. Бабушка Варварушка — так ласково называла её Ира — знала всё наперёд. Она читала судьбы по линиям на ладонях, лечила травами, собранными в особые дни, и разговаривала с духами предков...

В стеклянном лабиринте высотного бизнес‑центра, где стены из отражающего стекла множили огни мегаполиса, день за днём жила Елена Викторовна Градова — женщина, чьё имя давно стало синонимом успеха. В свои сорок два она возглавляла департамент стратегического развития крупной корпорации, и её график был расписан поминутно: совещания, переговоры, командировки, дедлайны. Глава 1. Жизнь в ритме метронома Елена просыпалась в 5:45. Холодный душ, чёрный кофе без сахара, деловой костюм — всё по шаблону....

Когда мама дала согласие, что дочь может ехать жить в город, Лиза не могла поверить своему счастью. Старый родительский дом в деревне, где прошло её детство, теперь казался далёким воспоминанием — впереди ждала новая жизнь, полная возможностей. Тем более мама обещала, что почти накопила на маленькую квартиру и если у Лизы все получится, то она ей купит, пусть маленькую, но свою квартиру. Первые месяцы в городе были головокружительными. Лиза устроилась в небольшую дизайнерскую студию, сняла уютную комнату неподалёку и с жадностью впитывала атмосферу мегаполиса...

В квартире на девятом этаже панельной многоэтажки царила тишина, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов на стене. Ольга Петровна медленно провела рукой по полированной поверхности серванта, где за стеклом поблёскивали хрустальные рюмки — приданое ещё от её матери. Каждый предмет в этой квартире хранил память, каждый сантиметр был пропитан десятилетиями жизни, надежд и разочарований. За стеной послышались шаги. Вера, её дочь, вернулась с работы. Ольга Петровна невольно напряглась, прислушиваясь...

Осенний вечер окутал город золотисто‑багряным покрывалом. Листья клёнов, словно невесомые бабочки, кружились в медленном танце, опускаясь на мокрый асфальт. В сквере у старого фонтана, где вода едва слышно журчала среди замшелых камней, сидели двое — Игорь и Вероника. Игорь, высокий, с пронзительно‑синими глазами и непокорной чёлкой, нервно сжимал в руках бумажный стакан с остывшим кофе. Вероника, хрупкая, с тонкими чертами лица и каштановыми волосами, собранными в небрежный хвост, смотрела вдаль, будто пытаясь разглядеть в угасающем свете дня ответы на мучившие её вопросы...

В уютном пригороде, где особняки прятались за высокими заборами, а газоны напоминали идеально подстриженные зелёные ковры, жила семья Морозовых. Андрей и Елена — преуспевающие предприниматели, чья жизнь была расписана по минутам: встречи, переговоры, светские рауты. В их безупречно организованном мире нашлось место и для лабрадора — двухлетней Джесики, приобретённой скорее как стильный аксессуар, чем как живое существо. Джесика была воплощением собачьего совершенства: густая шоколадная шерсть, умные карие глаза и добродушный нрав...

В просторной квартире на пятом этаже старого московского дома царила особенная атмосфера. Большая комната с панорамными окнами была наполнена мягким светом заходящего солнца. Анна стояла у окна, рассеянно глядя на городской пейзаж, раскинувшийся перед ней. Её тонкие пальцы нервно теребили край шёлкового платья, а в глазах читалась неизбывная грусть. Уже пять лет они с Дмитрием пытались стать родителями. Бесконечные походы по врачам, анализы, процедуры – всё казалось тщетным. Их любовь друг к другу...

В тихом подмосковном городке, где улицы утопали в зелени лип и клёнов, жила молодая семья — Ирина и Фёдор. Их двухэтажный дом с резными наличниками и палисадником, полным пионов и ирисов, казался воплощением уюта и счастья. Каждое утро Ирина открывала окна, впуская в дом свежий воздух и птичьи трели, а Фёдор, улыбаясь, заваривал кофе — крепкий, как его любовь к жене. Их союз был тем редким сочетанием, когда два сердца бьются в унисон. Ирина — тонкая, словно акварельный рисунок, с большими карими глазами и улыбкой, способной растопить любой лёд...

Морозный декабрьский вечер опускался на город, укутывая улицы плотным покрывалом снега. В парке, где ещё неделю назад шумели гуляющие, теперь царила почти кладбищенская тишина. Редкие прохожие, кутаясь в шарфы и натягивая шапки до бровей, спешили по домам — до Нового года оставалось всего несколько часов. На старой чугунной скамейке, припорошённой снегом, сидели двое. Дед — высокий, сухопарый, с седыми усами, торчащими из‑под вязаной шапки. Его пальто, явно сшитое ещё в советские времена, было потрёпанным, но чистым...

Осенний ветер трепал листву старого клёна за окном, бросая жёлтые листья на мокрый асфальт. Ирина сидела в кресле‑качалке, укутавшись в вязаный плед, и смотрела на часы. Стрелки неумолимо приближались к десяти вечера — времени, когда Игорь обычно возвращался домой. Но сегодня, как и последние два месяца, квартира оставалась пустой и непривычно тихой. Десять лет совместной жизни пролетели как один день. Когда‑то они с Игорем казались всем идеальной парой: он — высокий, подтянутый, с обаятельной улыбкой...

Маленькая однокомнатная квартира на пятом этаже панельной девятиэтажки казалась Свете и Сергею одновременно и убежищем, и клеткой. Убежищем — потому что это было их пространство, первое совместное жильё после свадьбы. Клеткой — потому что каждые выходные сюда врывалась свекровь, Марина Петровна, превращая тихий оазис в поле боя. Света, хрупкая девушка с большими карими глазами и тонкими запястьями, всегда чувствовала, как внутри сжимается пружина, едва слышала знакомый стук в дверь. Она знала: сейчас начнётся привычный ритуал...