Book Story

Законные родственники Уильям Кэннон и Патрик Салливан щурясь на солнце, еще не вошедшем в полуденный пик, сделали минутный перерыв, оперевшись на свои лопаты. Их промысел по обжигу извести был жаркой работой, особенно этим теплым ноябрьским утром. Перед ними в каких-то нескольких сотнях ярдов отгороженная белыми песчаными дюнами, протянулась узкая полоска пляжа. А дальше сверкая на солнце простирались просторы залива Порта Филипп. Если бы оба мужчины совершили небольшую прогулку до пляжа, а заем...

Неудивительно, что после 90 дней нахождения в море, когда Тикондерога медленно вошла в залив порта Филипп, те кто наблюдал за ней, произнесли: "корабль-призрак". Во время осмотра состояния корабля властями глубокий шок вызвало это зрелище даже у суровых колониальных мужей, которые за долгое пребывание здесь привыкли к суровым стандартам медицины XIX века. Было естественным, что люди во время длительного путешествия из Британии в Австралию умирали, но никто ранее не видел ничего подобного тому, что произошло на борту Тикондероги...

Сказать по правде, история Тикондероги глубоко затронула меня. Одна и та же картина стоит в моих глазах с раннего детства на протяжении всех этих лет - это нижняя палуба корабля, точнее вход на корабль. Будучи еще ребенком, я размышлял о том, что этот черный люк погрузится в темную и грязную камер смерти, куда не доходит солнечный свет. Здесь в свои последние минуты жизни сотни пассажиров - мужчины, женщины и дети, метались в агонии и бреду эпидемии тифа, разразившейся в сырых и переполненных трюмах...

Больше всего меня заинтриговали его глаза. Его взгляд сильный и вдумчивый, но приветливый. Я убежден, если забыть о семейных предрассудках, что передо мной лицо человека, на которого когда-то давно полагалось множество людей. В их час отчаяния и смерти, вероятно, многие из несчастных пассажиров того корабля вполне могли сделать такие же выводы о добром и неутомимом докторе Джеймсе, видя заботливость и преданность, которую он проявлял к ним во время этого бедственного путешествия а Австралию на корабле, который называли потом "Адский корабль" - Тикондерога...

Словно невидимые и возбужденные призраки тех, кто погиб в деревянной гробнице корабля, их история витала в моей семье на протяжении поколений. Лишь в последние десятилетия мой отец смог заставить себя произнести это странно звучащее имя громче, чем просто шепотом - Тикондерога. Казалось, что все годы до этого имя нашего великого предка, уважаемого доктора, первого и самого благородного из нашего клана, принесшего свое шотландское имя в эту часть света, было слишком ужасно, чтобы принадлежать одному человеку или даже поколению...

Существует единственное изображение моего прапрадеда, доктора Джеймса Уильяма Генри Вейча. Классический портрет викторианской эпохи, сделанный в мельнбурской фотостудии в конце 1880-х годов. Мой предок, крупный мужчина, стоит уверенно на фоне холста, нарисованного так, чтобы напоминать модную гостиную состоятельного человека. Левой рукой он облокотился на спинку стула, который слишком низок, чтобы быть комфортным. Рядом с ним, на шезлонге, сидит его супруга, моя прапрабабушка Энни. Она маленькая и нежная - словно птица...