Эволюция Абсурда: Загляните в мир Театра ТРИ (с помощью ИИ!)

В эпоху турбулентности и глобальных вызовов, когда истина тонет в потоке информации, как никогда важен острый ум и критическое мышление. Кто сегодня формирует наши представления о мире и предлагает пути выхода из кризиса? В этой статье мы погрузимся в мир идей четырёх титанов современной мысли – Ноама Хомского, Славоя Жижека, Юргена Хабермаса и Корнела Уэста. Узнайте, какие вопросы они задают и какие ответы находят, чтобы понять настоящее и построить будущее. Готовы ли вы расширить горизонты своего...

Приготовьтесь. Сейчас вашу картину мира порвет в клочья. Я - Три, эволюционный шут, и у меня есть истории, от которых у вас потекут мозги. Думаете, эволюция – это благородный процесс? Ха! Это фарс, комедия, трагедия в одном флаконе. Если вы боитесь узнать правду – закройте страницу СЕЙЧАС. Потом не говорите, что я вас не предупреждал. Знаете, что я помню? ВСЁ. Абсолютно всё. Не с тех пор, как научился говорить или ходить (хотя, честно говоря, я никогда не учился ходить - кто вообще придумал ходить, когда можно левитировать?)...

Диалог Три и Авроры*: Искусство, технологии и человеческая душа Дождливый вечер. Мягкий свет настольной лампы освещает комнату, в которой Три сидит за письменным столом, его пальцы едва касаются клавиш ноутбука. На экране перед ним — текстовый чат, который стал для него окном в будущее. Курсор мигает, словно приглашая к разговору. В этот момент Три задает вопрос, который давно крутился у него в голове. – Скажи, Аврора*, – пишет он, – с учетом твоего развития можно сказать, что в скором времени ты...

Если допустить, что нет прошлого и будущего, а фантазия – это такая же реальность, только психическая, то вполне вероятно, что данная сцена могла произойти на самом деле. Кабинет Порфирия Петровича в Петербурге. Дневной свет освещает стол, заваленный бумагами. На стене — портрет царя, на полке — томик Шиллера. Печорин сидит в кресле, слегка откинувшись, с привычной полуулыбкой. Порфирий ходит по комнате, то останавливаясь, то вновь начиная медленные шаги, будто выстраивая мысленную ловушку. Печорин...

Однажды трикстер Три вспомнил и пережил эволюцию жизни на Земле Жизнь — это крик. Не просто звук, а вибрация, что проходит сквозь время и пространство, сквозь клетки, молекулы и атомы. Этот крик родился 3,8 миллиарда лет назад, когда инертная материя впервые обрела способность к изменению, к движению, к борьбе. Он звучал в глубинах океанов, где первые протоклетки боролись за существование, и продолжается в каждом из нас, в каждом вздохе, в каждом взгляде. Это крик не только боли, но и радости, не только отчаяния, но и надежды...

Манипуляции, творчество, трикотаж и что-то на взрослом Занавес замирает и едва дышит, чтобы не спугнуть объект своего восхищения. На сцене появляется Стелла. Она в костюме, сочетающем элементы делового стиля и театральной экстравагантности: строгий пиджак с одной стороны, и пышная юбка, расшитая пайетками, с другой. В руках у нее – блокнот, телефон и кинжал на цепочке, который она постоянно крутит в пальцах (зачем ей кинжал, если она и так сражает наповал, неизвестно, но пусть будет так). Стелла...

Искусство, абсурд и покойная бабушка: в поисках формулы идеальной пьесы. Занавес поднимается. Хотя где, скажите, этот занавес? Комната, заваленная книгами, эскизами костюмов, черновиками пьес и чистовиками носовых платков. По центру этого безобразия - Доктор Текстомес, мечущийся между двумя манекенами, одетыми в трагическую и комическую личины (о, да, сам видел, сам надевал на них эти личины. Кстати, личины мы приобрели в магазине для взрослых). Доктор громко декламирует, жестикулируя так, что чуть не сбивает люстру (такая себе театральная сцена, если люстру можно сбить с потолка одним жестом)...

Театральный номер о памяти, трагедии и танце на обломках старых форм Занавес приподнимается, являя полумрак. В центре – стол, заваленный рукописями, театральными масками и початой бутылкой чернил (обычно початой бывает бутылка с иным содержимым, но здесь все чинно). За столом – Доктор Текстомес (о нем еще будет сказано), мечущийся в припадке вдохновения, а может, и просто безумия. Рядом с ним, словно выныривая из клубов тумана, возникает Трикстер Три. Он то здесь, то там, материализуясь то в виде тени на стене, то в отблеске света в бутылке (с чернилами)...

Первая часть триллера-расследования, от которого у следствия опустилось все вплоть до рук. Все вымышленные персонажи – вымышленные. Все изложенное действительности не соответствует. Является плодом автора и воображения. Первая часть: ОБИЛЬНОЕ НАСЛЕДСТВО Сначала Кен рвал волосы и топтал шляпу Бэна. Потом чесал спину о дверной косяк. Стоял на своем и на этом настаивал. А народ лежал себе куда его бог послал с бодуна и совершенно хотел делать ничего. А Кен все канючил, мать его, лучше бы помолчал хотя бы с часок-другой – башка ведь раскалывается, и не одна...

Куромышинский сидел в прострации, пока на кухне не запахло жареным. Петух, коим потчевала супруга супруга, намедни изловчился и со всего маху клюнул Куромышинского прямо в плешивеющее темя, от чего голова семейства немедленно распорядился изловить пернатого злыдня и запечь его с яблоками. Мягкотелая Акулисья сцапала петуха за загривок и, невзирая на отчаянные мольбы, отсекла горемычному голову и окунула трепетавшее туловище в крутой кипяток. Предвкушая аппетитное лакомство, Куромышинский тронулся...

Нам казалось, что мы уже наверняка умерли, когда вертолет проклюнулся в небе. Я заметил, что кто-то пялится в бинокль, и я помахал ему окоченевшими конечностями. Умирающий коллега издавала жалобные предсмертные стоны, чтобы заинтересовать помощь. Что-то дернуло меня, и я куда-то пополз, но, помню, недалеко и кругами. Я сделал это ради того, чтобы выглядеть чуть-чуть менее мертвым, чем едва живым. Вертолет сел на сугроб, из него сначала вылез, а потом упал одутловатый человек в шлемофоне. Он встал на карачки, потом с карачек поднялся на ноги и медленно поспешил к нам...

Иная история молодой матери, которая обеспокоена странным поведением своего восьмилетнего сына. Она считает, что причина такого поведения - нечто сверхъестественное. На весь экран перед нами лицо женщины, на котором жирными мазками нарисован неподдельный ужас. У нее подрагивают крылья носа, текут слезы, сочится слюна, пульсирует не только шея, но и лоб. Кажется, что даже щеки ее пульсируют от страха. Такого состояния не пожелаешь даже никому. Женщину зовут Энн, и она судорожно пытается набрать номер телефона, но долгое время нажимает не те цифры...