Pleska-info.by

Стекло в пуантах? Вчерашний день. Сегодня накануне премьер в балетном мире в ход идут совсем другие способы избавления от несговорчивых солистов и конкурентов (и особенно конкуренток). Мир балета прекрасен и безжалостен, молод и потому особенно жесток: когда у любого человека жизнь в самом расцвете, когда он только осознает свою силу, свои возможности и ограничения, балетные уходят со сцены. Для многих это трагедия. Для многих сама жизнь в искусстве состоит из маленьких трагедий каждый день. И я сейчас, конечно, не про покалеченные ноги (хотя иногда даже смотреть больно), а про надломанные души и сломленные судьбы. Об этом я думала, когда смотрела фильм «Времена года» с Ириной Гриневой (не балериной) и Денисом Медведевым (в недавнем прошлом – артистом балета) в главных ролях, периодически спрашивая свою подругу Оксану Карнович (в прошлом тоже балерину, а сейчас директора музея-квартиры Майи Плисецкой): «Такое действительно случается?». «Сплошь и рядом», – отвечала Оксана. Иногда лучше не знать закулисья. Балетного – точно (я знакома, и смею вас уверить: это не способствует любви к балету). «Времена года» – режиссерский дебют Максима Шабалина, знаменитого фигуриста, бронзового призера Олимпийских игр-2010, чемпиона мира и двукратного чемпиона Европы (в паре с Оксаной Домниной). Фигуристам, как и артистам балета, о том, как жить после славы, тоже приходится задумываться рано. Шабалин ушел в кино, окончив ВГИК. Он понимает, о чем говорит, когда рассказывает о последней премьере примы Мариинского театра (сценарий написал сам). Прима-балерину играет его жена Ирина Гринева. Денис Медведев играет ее мужа – бывшего артиста кордебалета, а сейчас хореографа, который ставит этот самый балет «Времена года» (не имеющий к Вивальди никакого отношения). До премьеры – считанные дни. Обычно в эти дни все сходят с ума: не все складывается (всегда и везде так), все нервничают, репетируют по ночам и выясняют главное: кто будет танцевать первую премьеру? Вроде бы, все понятно: жена хореографа и прима, для которой эта премьера – последняя (возраст, возраст…). Но вдруг все разваливается… Ревность, зависть, неуверенность… Предвкушаемый триумф оборачивается трагедией, любовь – предательством, дружба – им же, предательством. И только балет всегда остается балетом. Лучше или хуже станцованным. «Так вы моей стороне?» «Я на стороне балета». Не надо обольщаться: перед премьерой друзей не остается. Да и любимых, оказывается, тоже. Если вы любите балет (и немного фигурное катание), посмотрите «Времена года» – на одном дыхании. …А потом мы (на премьеру мы ходили компанией балетных и любителей балета) еще долго дискутировали: кто здесь гад, кто настоящая жертва (и есть ли она на самом деле), кто виноват, что будет дальше, и как после всего этого сохранить веру в людей и себя. Две вещи мы не обсуждали ввиду их очевидности: балет – навсегда, история, рассказанная в фильме… да, в балете все бывает. Особенно накануне премьеры. А стекла в пуантах – вчерашний день, есть варианты и побольнее.

Найди свою книгу! В книжном магазине на Новом Арбате на экране-навигаторе написано: «Найди свою книгу!». Хм, думаю я, понимая, что организаторы имели в виду «свою» книгу – ту, которая подойдет мне как читателю: увлечет, заставит забыть о мире за окном, принесет облегчение, заставит задуматься, расскажет о чем-то новом и неизведанном. Я все это понимаю, конечно: я же читатель и всегда ищу именно такую книгу. Но я ищу на этом экране свою – вернее, свои – книги. Пять моих книг продается в книжном магазине на Новом Арбате. Приятно, знаете ли.

Февраль. Достать чернил и плакать! Писать о феврале навзрыд, Пока грохочущая слякоть Весною чёрною горит. Борис Пастернак Где те чернила? Днем с огнем не сыскать, навзрыд сейчас каждый второй пишет, а я рыдаю над тем, что, кажется, разучилась… И одно это уже повод, чтобы навзрыд, навзрыд… Но есть, конечно, и непреходящие (а иногда и не проходящие) ценности: солнце, слякоть, весна… И понимание, что все будет хорошо. До весны меньше четырех недель, но мы побаиваемся марта. Ведь природе нужен баланс, и если зима была (и все еще есть) такой теплой, может быть, морозы – настоящие, со снегами непроходимыми – грянут в марте? И застанут нас – таких уже расслабившихся, таких уже поверивших в лучшее – врасплох? Мы переживаем за этот март, который может быть тяжелым, как и любой другой месяц года, так, что лишаем себя радости февраля – не слишком холодного (какой такой «люты»?), немного белого (а ведь соскучились, правда?). Здесь и сейчас. Жить нужно здесь – в феврале, и сейчас – белом, наполняющим надеждой: до весны меньше четырех недель. Здесь и сейчас. Счастливы? Я уже почти. Вдох – выдох, черное – белое. Недоверие – счастье.

В Дели открылась Всемирная книжная ярмарка – одна из крупнейших в мире, на которой представлены книги из 50 стран. Неожиданный привет оттуда прислала мне Ольга Сичкарь – фото стенда «Классическая литература», на котором – па-бам! – моя книга «Плисецкая. Стихия по имени Майя». Сижу и думаю: могу ли я теперь считать себя классиком? Слава богу, в Майе Михайловне не сомневаюсь. Тем более в Индии она бывала. Правда, говорила, там ее танцы не совсем поняли. За исключением, пожалуй, «Лебедя», который мы привычно называем «умирающим»: все дело в разнице танцевальных культур. Эх… Большое спасибо Ольге Сичкарь за фотографии!

Выставка Николая Киреева открылась в Минске …Он смотрит на людей немного отстраненно и даже как будто с удивлением: неужели они все собрались здесь ради него? Ради его картин? Да, мы все пришли на открытие персональной выставки заслуженного деятеля искусств Республики Беларусь Николая Киреева, чтобы увидеть работы, созданные за несколько десятилетий. Николай Владимирович сказал, что хорошо бы делать персональные выставки каждые 5-10 лет, чтобы художник сам увидел свои картины не по одной, а все вместе. Это называют «испытание стеной», и для художника оно чаще всего оказывается болезненным: настоящий творец практически никогда не бывает доволен тем, что видит. «Хотелось знать, в каком периоде мышления и чувствования я нахожусь, и сделать какую-то коррекцию, потому что сейчас меня интересуют задачи совершенно другого толка. Поскольку это персональная выставка, здесь мои работы никем не оспариваются, но я сам увидел в них много вопросов и проблем», – сказал Николай Владимирович в интервью БелТА. Мне было интересно увидеть, как менялся авторский стиль и почерк. На какое-то короткое мгновение могло показаться, что картины «Счастливый берег» и «Хореограф. Посвящение Валентину Елизарьеву» написаны разными людьми. Но автор один – Николай Киреев. Просто его взгляд на мир и людей и способ, которым он этот взгляд доносит до зрителя, изменились. Его почерк узнаваем, а это, на мой взгляд, для любого художника самое главное. Кстати, Киреев признался, что человек, который оказал на него очень большое (возможно, самое большое) художественное влияние – как раз Валентин Елизарьев, чей авторский почерк ни с каким другим не спутаешь. В картинах Киреева много света, цвета, воздуха и недосказанности. Мне хочется прийти на эту выставку еще раз, потому что вернисаж был многолюдным, шумел и гудел. Это прекрасно, было много коллег художников, и это тоже прекрасно. Но для вдумчивого рассматривания нужна другая атмосфера. Выставка работает в галерее им. М. Савицкого в самом центре Минска до 23 февраля. Найдите время!