Рассказы каждый день

Вечерний свет от настольной лампы мягко освещал кухню, где я сидела напротив мамы за чашкой остывшего чая. Руки сами собой гладили папку с медицинскими заключениями — результаты обследований для программы ЭКО лежали аккуратной стопкой. — Леночка, а ты уверена? — мама осторожно коснулась моей руки. — В твоём возрасте... Сорок два года... — Мам, врачи говорят, что всё нормально. Анализы хорошие, гормоны в порядке. — Я улыбнулась, хотя сердце колотилось от волнения. — Завтра иду на последнее УЗИ, и можно будет подавать документы...

Февральский вечер выдался промозглым. Я тащилась с работы, думая только о горячем чае и тёплых тапочках. В подъезде пахло кошками и чьей-то капустой — обычный запах нашей девятиэтажки. Почтовый ящик открылся со скрипом. Реклама, квитанции... и жёлтый конверт. Мировой суд. Эти два слова ударили под дых. Руки задрожали, когда рвала бумагу. Исковое заявление. Истец — Светлана Петровна Кузнецова. Это я. Ответчик — Юрий Михайлович Кузнецов. Мой бывший муж. Читаю требования и ничего не понимаю. Взыскать...

Дождь барабанил по стеклу, будто пытался достучаться до моей совести. Я месила тесто для пирожков с капустой — те самые, что Анночка обожает с детства. Кухня наполнилась запахом дрожжей и тушёной капусты, а в сердце поселилось странное предчувствие. Знаете это чувство, когда воздух перед грозой становится тяжёлым? Вот и у меня так было. — Бабуль, как вкусно пахнет! — Анна вошла в кухню, сбрасывая мокрый плащ прямо на стул. — Ты специально мои любимые делаешь? Я улыбнулась, вытирая руки о фартук. Внучка выглядела уставшей — под глазами тени, волосы собраны кое-как...

Звонок в дверь прозвучал как-то особенно настойчиво. Я отложила вязание и поплелась открывать, на ходу поправляя домашний халат. За дверью стояла Ирина — племянница, которую я не видела лет пять. Рядом мужчина с усталым лицом держал на руках спящую девочку, а у ног громоздились два потрёпанных чемодана. — Тётя Галя... — Ирина виновато улыбнулась, и я сразу поняла: дело плохо. Что тут скажешь? Родная кровь стоит на пороге с ребёнком на руках. В глазах слёзы едва сдерживаются. Я молча отступила в сторону, освобождая проход...

Кофеварка привычно зашипела, наполняя кухню ароматом свежемолотых зёрен. Я машинально протёрла и без того чистую столешницу — старая привычка занять руки, когда мысли блуждают где-то далеко. За окном серел обычный новосибирский март, снег уже почернел, но весны ещё и в помине не было. — Мам, ты дома? — голос Андрея раздался из прихожей вместе со стуком закрывающейся двери. — На кухне, — откликнулась я, доставая вторую чашку. Сын любил крепкий кофе без сахара, прямо как его отец когда-то. Андрей вошёл в кухню, на ходу снимая пиджак...

Чайник засвистел, как всегда — противно и долго. Я даже не сразу поняла, что стою и смотрю на него, будто впервые вижу. Вот уже третий месяц всё какое-то чужое стало. Или это я чужая? Выключила газ, налила кипяток в старую чашку с отбитой ручкой — Серёжа всё собирался новую купить, да так и не собрался... Кухня пустая. Раньше думала — маленькая она у нас, тесная. А теперь вон какая огромная оказалась. Сижу за столом одна, и места хватает, и ещё остаётся. На стене фотографии висят — свадьба наша, дочки маленькие, внуки...

Ноябрь выдался промозглым. Я тащила сумку с заказами — три пары туфель, две сумки, ремешок от часов. Спина ныла, в голове крутились цифры: сколько заработала, сколько отложить, что купить к ужину. Подошла к подъезду и замерла. Машины не было. Просто не было. Пустое место между старенькой девяткой соседа и помойными баками. Сначала подумала — перепутала. Обошла дом, заглянула на соседнюю парковку. Может, Толя переставил? Хотя куда, зачем? Набрала его номер — длинные гудки, потом сброс. Второй раз — то же самое...

Марина Ивановна вытирала руки полотенцем и смотрела, как сын раскладывает на столе аккуратные листы бумаги. Иван приехал неожиданно, сказал — дела, нужно кое-что оформить. Она обрадовалась. После развода видеться стали реже, а в Перми знакомых почти не осталось. — Мам, садись, — Иван похлопал ладонью по стулу. — Давай быстренько разберёмся с этими бумажками. Документы лежали ровной стопкой. Сверху белый лист с печатью, снизу что-то ещё. Марина села, поправила очки. — Что это такое, Ванечка? — Да ерунда полная, — он махнул рукой...

Лариса открыла дверь и почувствовала, как холод дома ударил по лицу. Не просто прохлада — настоящий холод равнодушия. Валерий сидел за кухонным столом, не поднимая головы. Перед ним лежала кипа бумаг, аккуратно разложенных веером. — Пришла? — проронил он, не отрывая взгляд от документов. Лариса сбросила сумку с плеча. После двенадцатичасовой смены в ФАПе ноги гудели, спина ныла. Хотелось просто сесть рядом, поговорить. О чём угодно. Хоть о погоде. — Валер, как день прошёл? — она подошла к мойке, включила чайник...

Вечер выдался как обычно — тихий, домашний. Людмила сидела за кухонным столом, разложив перед собой квитанции и чеки. Калькулятор тихонько щёлкал под её пальцами: коммунальные, продукты, лекарства для мамы... Цифры складывались в привычную картину семейного бюджета, который она вела уже пятнадцать лет. — Серёжа, — позвала она мужа, не отрывая глаз от бумаг. — Помнишь, в налоговой говорили про дачу? Что можно часть имущества на меня оформить, чтобы налоги меньше платить? Сергей поднял голову от телевизора...

Лиза разливала борщ по тарелкам и думала о том, что свёкла в этом году какая-то водянистая. Не та, что раньше была — сладкая, плотная, с земляным запахом. Эта пахла только магазином да целлофаном. Павел уже сидел за столом, не снимая наушников — из них доносилось что-то металлическое, гремящее. Молодой весь такой, современный. Комбинезон рабочий на нём вечно в пятнах машинного масла, волосы торчат во все стороны, будто он только что из-под машины вылез. — Спасибо, Елизавета Ивановна, — пробормотал он, хватая ложку...

Чайник на плите давно остыл. Галина Сергеевна сидела за кухонным столом, обхватив голову руками, и смотрела на груду конвертов перед собой. Красные штампы «ПРОСРОЧКА» кричали с каждого письма, словно обвиняя её в каком-то страшном преступлении. А ведь она просто хотела помочь дочери... Телефон взорвался очередным звонком. Пятый за утро. Или шестой? Она уже сбилась со счёта. — Галина Сергеевна Морозова? — голос в трубке был молодой, наглый, уверенный в своей правоте. — Компания «Возврат долгов». У вас просрочка по кредиту на триста тысяч рублей...