Грузчик. Стихи от скуки.

Он был задушен сентябрем, Когда листва газоны крыла . И волглый воздух на перилах Беседки Оседал тоскливо, Как пот, рождённый страшным сном. Он был задушен без души, Невольно, узколобо. Осень Непреднамеренно набросила Петлю дождя. Так племя песье От скуки метит гаражи. Он ждал подвоха от дождей...

Холмы Чешира устланы вереском , Ни звери, ни люди, Ни маленькие , ни большие, Роют норы, плетут шалаши, и По воскресеньям Всем семейством Ходят в гости, обедают, Играют свадьбы , И по-маленькой в бридж. И раз в столетие, Обычно в среду, Рождался некто, Ни хоббит, ни мышь. Он подрастал, исчезал на годы Появлялся внезапно Из теплого воздуха...

Нам помнить нечего И нечего забыть. Две встречи. Взгляды, брошенные косо, Как метроном вагонные колеса. И за окном грядет Приход зимы. Единственно, ломающее все, Прикосновение К узкому запястью. Внезапное предощущенье Счастья...

Пройти по палубе, По битому стеклу. И пусть никто не видит Как мне больно. Я рождена была для этой роли. И я сыграла. Ни добру, ни злу Не верю больше. Просто полюби, Не брось меня. Смотри, какие ножки. Ты так красив...

1. Глаза короля. Проползая под мягкими складками портьер, скользя локтями, коленями по навощеному блестящему полу, вдыхая запах древней, восточной пыли, спящей в тяжелых коврах на полу, я медленно приближаюсь к спальне. К королевской спальне. К своей спальне. Там в спальне все мягко, тихо, вкрадчиво. Полусвет ламп, полушепот осеннего ветра за окнами. Там королева. Она ждет меня. И я, озираясь, ползу пустым дворцом к спальне, которая заключила в себе королеву. Так спичечный коробок хранит в своем геометрически правильном чреве изящную жужелицу...

За закрытыми дверьми Бесы, черт меня возьми. Разговаривают тихо. Замышляют что-то. Лихо. Явно не борьбу за мир. Я им не открою дверь, Я наученный теперь. А вот раньше, было дело, Ночь у нас струной гудела, Граммофон ревел, как зверь...

Далеко в поле Вызрел плачь- корень. Он дождем полит, Он землей вскормлен. Он отцвёл, замер, Лишь сухой стебель Остолбил яму, Где он спит, дремлет. Не ходи в поле, Без того горько. Не бери корень, Не вари корня. Нет с тобой сладу, Пьешь отвар черен, Не сдержу мата: Еж твою в корень...

Прыжок, как полет, На поляну, Четыре золотистых ножки В высокой траве. Ноздри вздрагивают, Глаза стеклянно, Загнано поблескивают, Отражая свет. Здесь спокойно. Глаза влажнеют. Бег в прошлом. Стволы вокруг. Можно медленно шагать По траве и над нею, Но ловя настороженно Запах, звук. Имена преходящи, Зависимы от языка,...

Качнется лапа кедра, выпрямляясь, Снег ссыпется и снова тишина. Давно хотели, вот оно, дождались: Мы первый раз пошли на кабана. Сначала нам как будто подфартило, След вычислили, свеженький, Ночной. Но только тот кабан зашел к нам С тыла, И вот Серегу тащим мы домой. А он хрипит, что надо бы обратно, Убить скотину. Да уж где уж нам...

Дай человеку хлеб и дом и сон. И рядом дай другого человека. Что мало? А пожаловаться некому. Живи уж, не голодный, не босой. Но что-то жилы тянет из души. И сон нейдет. И хлеб утратил силу. Надмирный луч Слепящего светила От веку больше манит, чем страшит...

Приближается осень. Уже не в цене помидоры. Звезды падают в ближнюю Балку. Горят камыши. Запах груши и дыни Накрыл оживающий город, Заглушая дыханье помоек И выхлоп машин. Приближается осень. Смятение, горечь, прощанье Вместо шума и цвета Провальные тихие сны. Погреба и подвалы Заполнены овощами...

Пока был герцог жив, Они нечасто Блистали за столом на пару с ним. Он был тиран. И псов своих клыкастых, Охоту, как основу Государства, Любил он больше Жизни и семьи. Когда же он с вином Переусердствовал, Все к одному: Пажи и кутежи, Тут Бармаглот.. И просто в пепел герцог. А ей все не хватало В жизни перца. Вообще, без перца Это ведь не жизнь...