Архив 2.

Это краску пролили, а траве еще рано. По утрам на бурой земле изморозь. И в воздухе морось. Уже и блины съедены С припеком, да со сметаной. Хочется обнять зиму, И проститься с нею, не ссорясь А синоптик тасует карты, Выпадает циклон со снегом. Это март. И синица робко Трелью тычется в серый воздух. Наши сны становятся тоньше, Наполняясь хрипящим бегом...

Чужая комната. Чужое Окно и за окном дома. Чужая снежная зима Метет чужие мостовые, Чужое слово «ностальгия» Низводит медленно с ума. Географически ничто Не поменялось. Как и прежде, Старик в потрепанной одежде Таскает годы решетом. Тоска, как купол шапито Накрыла все. И на манеже Танцует медленно и нежно Старик в потрепанном пальто...

Снова тень в перекрестье рамы, Страх, как обруч сдавил виски, Гуси-лебеди машут крылами Не по-доброму, воровски. Плачут, криком сгущая вечер, Ниже. Ниже, в окна глядят. Перья белые наземь мечут. Что им нужно, чего хотят? Расскажи сказку, сестрица, про царевича Ивана, Про царевну-лягушку, про Змея-горыныча, Только не про них, ни про тех, окаянных, Которые стонут над крышей до полночи. Дверь с петель или окна в щепы, Все равно влетят ли, вползут, Негде, нечем укрыться...

Пока горяча печь, в дом не войдет страх. Вовремя лишь полено в нее подбрось. Там за окном в густо черных мирах Всякий друг другу враг, Всякий друг с другом врозь. Долго смотреть в огонь тоже опасно. Там Мечутся души тех, кто не добром жил. Чуешь, ревет в трубе? Слышишь, как темнота В ярости и тоске по-над трубой дрожит? Плохо если один...

Мы не стареем ,мы просто устали. Прошлое одолевает местами. Будущее слепыми перстами Нашу дырявую память листает. Черные дыры, белые дыры, И со слезой, словно дыры из сыра. Долго слеза созревала в покое Чтобы впитать краски этого мира. Все мы, по сути, ревем по-ребячьи. Кто что имеет, тот то и отклячит. Но содержанье слезы субъективно. Всякий о счастьи по-своему плачет. Плакать устали. Смеяться устали, Гладить друг друга по шерсти устали...