Нелли пишет ✍️

— Срочно переоформи на меня всё имущество! — Виктор не просил даже, а требовал. — Пока время есть. Если хочешь, мы с юристом завтра подъедем и... Надюша смотрела на него и чувствовала, как что-то холодное разливается внутри. Двадцать два года. Двадцать два года она просыпалась рядом с этим человеком, готовила ему завтраки, гладила его рубашки. А он сейчас стоит у окна их спальни — той самой, где обои они выбирала целых три недели, где когда-то ночами качала Дашку, когда у той резались зубки — и с такой деловитостью обсуждает, как бы поэффективнее содрать с неё последнее...

— Серёж, открывай быстрее! Я тут с сумками! Тяжелооооо!!! Алина замерла с кружкой над раковиной . Голос свекрови в подъезде звучал как сирена воздушной тревоги. Сергей бросился в прихожую, Алина за ним. — Мам? Ты что тут делаешь? На пороге стояла Валентина Петровна — пятьдесят восемь лет, боевая раскраска, три огромных сумки и лицо человека, пережившего апокалипсис. — Сынок, меня выгнали! Обобрали !— она шагнула внутрь, волоча за собой баулы. -- Бандиты какие-то приперлись! Говорят — это теперь...

Я сидела на кухне, допивая остывший кофе, когда в дверь позвонили. За окном моросил октябрьский дождь, и я подумала, что это, наверное, курьер с посылкой. Но нет — на пороге стояла Валентина Петровна, моя свекровь. — Лен, можно? — она как-то странно улыбнулась, не дожидаясь ответа, прошла в прихожую, стряхивая капли с плаща. — Проходите, конечно, — я машинально поставила чайник. — Чай? Кофе? — Не надо ничего, — она прошла на кухню, села на стул и достала из сумки платок. Нервно комкала его в руках...

— Лен, ты чего такая бледная? — Катька отложила телефон и впилась в меня взглядом. — Опять этот твой Димка звонил? Я молча протянула ей листок. Результаты теста ДНК. Катя пробежалась глазами по строчкам, и я увидела, как её лицо меняется. — Погоди. То есть Дима — не отец? — Не отец. — А Максим? — Тоже сдавал. Тоже нет. Катька откинулась на спинку дивана, и я поняла, что сейчас услышу то, чего боялась больше всего. — Лена, а сколько их вообще было? За те два месяца? Я сжала кулаки. Два месяца. Весна прошлого года...

Я поняла, что что-то не так, когда мама начала жарить котлеты в восемь часов вечера. Мама вообще-то ненавидит жарить котлеты — говорит, что от запаха потом вся квартира воняет столовкой. А сама стоит сейчас у плиты, яростно переворачивает эти несчастные мясные лепешки, а по щекам у неё текут слезы прямо в сковородку. — Мам, ты чего? — я подошла к ней, обняла за талию. — Ничего, Лерочка. Просто лук резала. — Мам, лук ты резала час назад. Я видела. Она вытерла лицо рукавом халата и попыталась улыбнуться...