УДачное настроение

Когда я выходила замуж за Алексея, его сестра Вероника сказала мне на ухо, пока все гости танцевали: «Ты у меня братика не отнимешь. Запомни это». Тогда я решила, что это шутка. Глупая, неуместная, но всё-таки шутка. Я улыбнулась и ответила: «Я не собираюсь никого отнимать. Мы же теперь семья». Как же я ошибалась. Вероника была младше Алексея на три года. Им было тридцать два и двадцать девять, когда мы поженились. Она жила одна в своей квартире, работала менеджером в какой-то фирме, была незамужем...

Когда мне позвонили из больницы и сказали, что отец умер, я не смогла сдержать слёз. Хотя знала, что это случится — последние три месяца он лежал в реанимации после инсульта, врачи не давали надежды. Но всё равно, когда смерть приходит, ты не готов к ней никогда. Отцу было семьдесят один год. Он прожил хорошую, достойную жизнь. Работал инженером на заводе, потом вышел на пенсию, занимался дачей, читал книги. Мама умерла десять лет назад от рака, и отец жил один в большой трёхкомнатной квартире, которую они вместе купили ещё в девяностых...

Я познакомилась с Мариной в детском саду, когда нам обеим было по четыре года. Она была высокой девочкой с тёмными косичками и серьёзными глазами. Я — маленькой, светлой и застенчивой. В первый день в садике я плакала, не хотела отпускать маму. И тогда эта девочка подошла ко мне, взяла за руку и сказала: «Не плачь. Я буду с тобой дружить». С того дня мы не расставались. Мы ходили в один детский сад, потом в одну школу, потом в один институт. Мы знали друг о друге всё. Все секреты, все мечты, все страхи...

Всё началось пять лет назад, когда Игорь впервые не пришёл домой вовремя. Раньше он всегда возвращался в семь вечера. Точно, как часы. Работал в крупной строительной компании инженером-проектировщиком, стабильная работа, нормальный график. Мы с дочкой Ксюшей ждали его к ужину, и в семь ноль-ноль он открывал дверь, целовал меня в щёку, обнимал дочку и говорил: «Я дома». Но в тот день он не пришёл в семь. Не пришёл в восемь. Я начала волноваться, позвонила — не брал трубку. В девять вечера наконец перезвонил сам...

Когда я впервые встретила Валентину Петровну, будущую свекровь, мне показалось, что я увидела ледяную статую в человеческом обличье. Она окинула меня взглядом с ног до головы и произнесла только одно слово: «Понятно». Что именно ей стало понятно, я тогда не поняла. Но тон, которым она это сказала, не предвещал ничего хорошего. Это было двадцать три года назад. Мне было двадцать два, моему будущему мужу Денису — двадцать пять. Мы встречались год, и Денис наконец решился представить меня маме. Я волновалась, как любая девушка, которая хочет понравиться будущей свекрови...

Когда я открыла дверь и увидела на пороге Людмилу, мою младшую сестру, с заплаканным лицом, сердце сжалось от привычной тревоги. Сколько раз за последние пятнадцать лет повторялась эта сцена? Я уже сбилась со счёта. Люда приходила, плакала, жаловалась на жизнь, просила денег, и я, как идиотка, каждый раз отдавала последнее. — Марин, спаси, — всхлипывала она, стоя в прихожей и вытирая слёзы платком. — Совсем худо. Зарплату задерживают уже третий месяц, а Ванька заболел, врач говорит, нужны дорогие лекарства...

Светлане было тридцать семь, но иногда казалось, что все пятьдесят. Не от морщин, не от болезней — от усталости, которая накопилась за годы. Дом, работа, семья, вечные заботы. Жила она в своей трёшке, доставшейся от отца. Когда-то Борис Михайлович, её папа, получил служебную квартиру по военной линии, потом поменял, расширил, сделал ремонт — и, когда Светлана вышла замуж, оформил жильё на дочь. Тогда казалось, что так и надо: у молодёжи будет свой угол, не придётся снимать. Молодёжь — это Светлана и её муж Максим...

Елене было сорок три года. Она никогда не считала себя ни молодой, ни старой — просто женщина в своём возрасте, которая уже устала начинать всё сначала. В маленькой двухкомнатной квартире, где она жила с мужем, всегда стоял один и тот же запах жареной картошки, табака и дешёвого одеколона. Когда-то это казалось нормой. Потом стало тяжёлым фоном, из которого хотелось выйти хоть на минуту. Елена работала бухгалтером в обычной районной библиотеке. Зарплаты хватало на жизнь, на скромный отдых раз в пару лет, на лекарства для матери, пока та была жива...

Ирине было тридцать шесть. Не девочка, но и совсем не тётка, как любила иногда шутить её подруга. Работа, съёмная однушка, пара кактусов на подоконнике, ноутбук на кухонном столе — обычная городская жизнь. Она работала главным бухгалтером в небольшой торговой фирме. Цифры любила с детства, спокойно относилась к отчётам и срокам, могла часами сидеть над таблицами и не уставать. В коллективе её уважали — Ирина была собранной, честной и спокойной. В личной жизни всё складывалось хуже. Один короткий брак в двадцать пять, громкий развод, после которого Ирина долго ни с кем не встречалась...

Екатерине было тридцать восемь лет, но порой она чувствовала себя намного старше. Не от возраста, а от усталости, накопившейся за годы семейной жизни. Дом, работа, ребёнок, счета — всегда какие-то "надо" и "нужно". Жили они с мужем Владимиром в трёхкомнатной квартире в панельном доме. Не богато, но и не бедно. Екатерина работала главным бухгалтером в небольшой фирме, зарплату получала приличную по их меркам. Владимир трудился менеджером по продажам, часто говорил, что на работе ад, но домой приносил меньше, чем она...

Тамара Николаевна всегда считала, что ей в жизни особенно не везло, но и не жаловалась. Родилась в простой семье, с детства знала, что такое работа, дежурства, ночные смены. Почти сорок лет отдала больнице, работала медсестрой. Людей видела всяких. Беду чужую знала не по рассказам. Мужа своего похоронила десять лет назад. Жили они тогда в обычной двухкомнатной квартире в спальном районе. Сын Дмитрий уже был взрослый — женился, снимал жильё с молодой женой. Тогда Тамара Николаевна всё думала: "Вот доживу до пенсии, хоть немного поживу для себя"...

Ксения проснулась ещё до будильника. В комнате было темно. За окном шуршал по стеклу мелкий дождь. Где-то во дворе уже привычно залаяла соседская собака. Она нащупала на тумбочке телефон, посмотрела на время и тихо вздохнула. Вставать пора, а сил как будто и нет. Живот тянул, спина ныла, ноги за ночь опять отекли. Беременность подходила к концу. Врачи обещали роды со дня на день, но даже эта мысль радости почти не приносила. Усталость перекрывала всё. Из кухни донёсся глухой стук — значит, свекровь уже встала...