Галина Доронина. Мой блог❤️

"Френдзона: Инструкция по выходу". Новая глава Я открыла крышку коробки, и замерла от восхищения и умиления. Там, аккуратно сложенное в папиросной бумаге, лежало платье. Черное, облегающее, расшитое мелкими стразами, которые мерцали при свете люстры. Именно такое, о каком я мечтала. Может, даже красивее. – Макс, – выдохнула я, не в силах оторвать взгляд от платья, – это... – Я помнил, – просто сказал он. – Все эти два года я помнил, как загорелись твои глаза, когда ты рассказывала про это платье. Как ты описывала каждую деталь, каждый стразик. И я искал его. Ну, не именно то, которое ты видела тогда – его, наверное, давно продали. Но такое же. Или даже лучше. Я вытащила платье из коробки. Оно было тяжелым от бисера и страз, шелк холодил пальцы. Я прижала его к себе, представляя, как оно будет смотреться на мне... – Примерь, – попросил Максим. – Хочу посмотреть. – Сейчас? – я подняла на него сиящие глаза. – Сейчас, – кивнул он. – И вот это тоже возьми. Он полез в карман пиджака и достал конверт. Плотный, дорогой, с золотым тиснением.

Вечерняя прогулочка 🥰 Не холодно, выпал лёгкий снежок, идеально 🌨️

"Осень в яблоневом саду". Новая глава Открываю дверь машины, выхожу. Воздух обжигает лицо холодом – чистым, свежим, пахнущим дымом. Я делаю глубокий вдох, закрываю глаза, стою так несколько секунд. Чувствую, как холод пробирается под куртку, как ветер треплет волосы. Чувствую, что я живая. Что я здесь. Что я дома. Дверь дома открывается, и на крыльцо выходит Никита. Он услышал шум машины. Стоит, всматриваясь в темноту, его силуэт вырисовывается на фоне света из прихожей. Широкие плечи, свитер, джинсы. Я вижу, как он замирает, как напрягается, вглядываясь. Я делаю шаг вперед, выхожу на свет, который льется из окон его дома. Он видит меня. Узнает. И тогда я говорю слова, которые разносятся ясно и отчётливо в вечерней тишине деревни: – Я вернулась. Насовсем.

"Осень в яблоневом саду". Новая глава Я стою у окна, прижавшись лбом к прохладному стеклу, и представляю, как там, в Яблоневке, дождь моросит над садами, как капли стекают по резным наличникам дома Анетты. Представляю, как дым поднимается из трубы дома Никиты, как в доме тепло от печки, как пахнет дровами и яблочным сидром. Как он сидит у себя, смотрит в окно, и думает... О чем? Обо мне? Или уже смирился, что я не вернусь? Телефон вибрирует в кармане. Достаю – сообщение от одного из клиентов, требует внести правки в макет. Смотрю на экран и чувствую, как внутри все сжимается от протеста. Не хочу. Не могу. Не буду. Разворачиваюсь от окна, иду к столу, закрываю ноутбук. Беру сумку, выхожу из кабинета. Секретарша удивленно поднимает глаза: – Марина Сергеевна, у вас через полчаса созвон с... – Отмени, – говорю я, не останавливаясь. – Перенеси. Или Виктор Павлович пусть сам проведет. Мне нужно уехать.

"Осень в яблоневом саду". Новая глава Подъезжаю к своему дому. Высотка из стекла и бетона, с подземной парковкой и консьержем в холле. Паркуюсь на своем месте, выхожу из машины, достаю чемоданы. Консьерж приветствует меня с улыбкой: – Марина Сергеевна! С возвращением! Как съездили? – Спасибо, хорошо, – отвечаю я, натягивая улыбку. Он вызывает лифт, помогает занести чемоданы. Я благодарю его, поднимаюсь на свой этаж, открываю дверь ключом и вхожу в квартиру. Тишина. Но не та тишина, что была в деревне. Та была живой, наполненной звуками природы: шорохом ветра, шелестом листьев, карканьем ворон, далеким лаем собаки, кудахтаньем кур. Эта тишина мертвая, стерильная, давящая. Включаю свет. Все на своих местах: белые стены, современная мебель, минималистичный дизайн. Панорамные окна с видом на город – огни, дома, дороги. Все идеально. Все так, как я оставила месяц назад. И все чужое. Я оставляю чемоданы в прихожей, прохожу в гостиную и опускаюсь на диван. Сижу, смотрю в окно на город, который сверкает огнями в сумерках. Раньше я любила этот вид. Сейчас он оставляет меня равнодушной. Достаю телефон, смотрю на экран. Несколько пропущенных: от Киры, от мамы, от Виктора Павловича. Сообщения в рабочих чатах. Все требует ответа, внимания, участия. Я откладываю телефон в сторону. Потом. Сейчас не могу. Встаю, иду на кухню, открываю холодильник. Пусто. Конечно, пусто – я же уезжала на месяц. Вспоминаю, что в одном из чемоданов остались продукты, которые я не успела доесть перед отъездом из деревни. Иду, открываю чемодан, достаю остатки хлеба, банку варенья, мед, мешочек с сушеными яблоками. Ставлю все на кухонный стол, смотрю на эти простые, домашние вещи среди холодного блеска моей кухни. Они выглядят здесь нелепо, как и я сама. Намазываю варенье на хлеб и ем, стоя у окна. Варенье сладкое, с кислинкой, пахнет яблоками и корицей. Вкус Яблоневки. Вкус дома. Слезы снова наворачиваются на глаза. Я доедаю бутерброд, иду в ванную, включаю душ. Вода горячая, напор сильный – все работает идеально, не то что в деревне, где водонагреватель нужно было включать заранее. Я стою под струями воды, и мне не легче. Выхожу, вытираюсь мягким полотенцем, надеваю шелковую пижаму. Смотрю на себя в зеркало: бледное лицо, красные глаза, растерянное выражение. Кто эта женщина? Я ее не узнаю.

"Френдзона: Инструкция по выходу". Новая глава – С Новым годом, – прошептал он. – С Новым годом, – ответила я. И он поцеловал меня, пока весь город взрывался фейерверками, пока старый год уходил, унося с собой всю боль, все ошибки, все одиночество. А новый год начинался вот так – с поцелуя, с обещаний, с ключей от новой квартиры в моей ладони и с невероятным, огромным, всепоглощающим счастьем в груди. – Ну что, – хрипло спросил Максим, когда мы, наконец, оторвались друг от друга, – будем праздновать? – Будем, – кивнула я. – Но сначала... Я встала на цыпочки и снова поцеловала его, вкладывая в этот поцелуй все, что копилось годами. Всю благодарность за терпение. Всю любовь, которую я так долго не умела дарить. Всю надежду на будущее, которое мы построим вместе. За окном грохали салюты, город ликовал, встречая новый год. А мы стояли на кухне облезлой коммуналки и обнимались. И это был самый лучший Новый год в моей жизни.

"Осень в яблоневом саду". Новая глава Никита приходит последним. Он идет через калитку медленно, неуверенно, и я вижу, что ему трудно. В руках у него деревянный ящик, в котором аккуратно стоят бутылки с сидром. Он подходит, протягивает мне ящик. – Это тебе. – Спасибо, – шепчу я, беря ящик. Пальцы наши соприкасаются, и от этого прикосновения пробегает дрожь. Мы стоим молча, не зная, что сказать. Вокруг деревенские расходятся по домам, оставляя нас вдвоем. Наконец я не выдерживаю, ставлю ящик на землю и обнимаю его. Никита обнимает меня в ответ, крепко, отчаянно. Мы стоим так, не говоря ни слова, просто обнимаем друг друга, и по моим щекам текут слезы. – Никита, я… – Не надо, – шепчет он хрипло. – Не говори ничего. Просто поезжай. И решай. А я буду ждать.

"Осень в яблоневом саду". Новая глава – Какое условие? – спрашиваю я, стиснув зубы. – Вам нужно взять записку, которая находится на чердаке дома, – спокойно отвечает нотариус. – Она лежит в старом сундуке, в дальнем углу, справа от окна. Сундук обит темной кожей, с металлическими заклепками. Записка находится в небольшом конверте, на котором написано ваше имя. Вам нужно просто взять ее и прочитать. После этого условие будет считаться выполненным. Я молчу, переваривая информацию. Записка. На чердаке. В сундуке. Это звучит как квест из какой-то старой сказки. – И все? – переспрашиваю я, не веря, что все так просто. – Просто взять и прочитать? – Да, – подтверждает Светлана Игоревна. – Просто взять и прочитать. Анетта Нестеровна настояла на этом пункте. Она хотела, чтобы вы прочли эту записку именно в конце месяца. В конце месяца. Значит, она знала, что я буду жить здесь до этого момента. Или надеялась. Или планировала. – Хорошо, – говорю я тихо. – Спасибо, что предупредили. – Всего доброго, Марина Сергеевна, – нотариус вешает трубку, и я остаюсь сидеть на стуле, все еще прижимая телефон к уху. Записка. Еще одна тайна Анетты.

Сегодня устроила себе небольшой перерыв от работы над книгой и посмотрела новый ромком «Сводишь с ума» 2025 года. Фильм настолько меня зацепил своей искренностью, что я решила разобрать его с точки зрения писателя. Мне, как автору уютных романтических историй, было вдвойне интересно: фильм собрал высокие оценки зрителей и стал одним из главных российских ромкомов года. Хочу поделиться с вами своими мыслями. 1. В основе сюжета - зеркало как портал между мирами. Но это не просто фантастический элемент. Зеркало работает сразу на нескольких уровнях: это и сюжетный двигатель, который физически разделяет героев, создавая главный конфликт «рядом, но недоступно», и метафора отношений, ведь оно становится окном во внутренний мир другого человека, и метафора самопознания, потому что герои, разговаривая через стекло, учатся «узнавать и принимать подлинных себя». 2. Главные герои Алиса и Иван - классические «противоположности», но они написаны и сыграны настолько живо, что сразу чувствуешь их реальность. Алиса - тихая SMM-щица в токсичных отношениях с женатым начальником. Иван - бармен и тусовщик, душа компании, избегающий серьезных чувств из-за прошлого неудачного опыта. Их миры контрастируют во всём: в интерьере квартиры, в ритме жизни. Но сближает их то, что знакомо многим: ощущение одиночества среди людей и внутренняя неудовлетворенность жизнью. 3. Самое сложное в таких историях - это заставить поверить в любовь, которая рождается из разговоров. И здесь создатели фильма справились на твердую пятёрку. Диалоги звучат естественно и современно. Отношения развиваются по знакомой, но оттого не менее прекрасной схеме: от взаимного раздражения и подколок к дружбе, поддержке и, наконец, любви. Это эволюция, которую хочется наблюдать. После таких фильмов у меня всегда в голове куча новых мыслей для собственных историй! Я обожаю этот жанр и как зритель, и как автор. Моя собственная романтическая комедия «Контракт на праздники» даже заняла первое место на конкурсе «В сердце зимы». Если вам, как и мне, близок этот жанр, буду рада, если заглянете в мои другие истории. Все они про любовь, чудеса и этот самый уют.

"Осень в яблоневом саду". Новая глава Четверг начинается с яркого, солнечного утра. Небо чистое, голубое, воздух прозрачный и свежий, полон осенней прохлады. Просыпаюсь рано, хотя спала плохо: всю ночь ворочалась, думала о Никите, о том, что завтра уже уезжать, что месяц подошел к концу, а я так ничего и не решила. Встаю, умываюсь спускаюсь вниз, разжигаю печь. Ставлю чайник, достаю из холодильника остатки хлеба, масло, варенье, которое мы с Никитой варили вместе. Смотрю на банку с вареньем, и сердце сжимается от воспоминаний: его руки рядом с моими, его смех, тепло его тела, запах яблок... Завтракаю, потом пью чай, смотрю в окно на солнечный день, на яблони, которые качаются на легком ветру, на небо, такое синее, что глазам больно. Сегодня четверг. День, когда приезжает лавка. Я не планировала идти – зачем? Завтра уже уезжаю. Но сидеть в доме невыносимо. И тут звонит телефон. Смотрю на экран – незнакомый номер. Беру трубку с легким раздражением. – Марина Сергеевна? – голос женский, деловой. Я узнаю его сразу. Это нотариус. Светлана Игоревна Морозова. Сердце подпрыгивает в груди, и я непроизвольно выпрямляюсь на стуле, словно она может увидеть меня через телефон. – Да, слушаю, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри все напряглось. – Марина Сергеевна, у меня для вас информация, – продолжает она, и в ее тоне я слышу что-то, что заставляет меня еще больше насторожиться. – Дело в том, что в завещании Анетты Нестеровны было еще одно условие. Небольшое, но обязательное к исполнению.

"Осень в яблоневом саду". Новая глава Улыбаюсь, убираю телефон. Спускаюсь вниз, переодеваюсь – надеваю теплую куртку, повязываю на шею шарф, который нашла в шкафу Анетты. Шерстяной, мягкий, бордового цвета, пахнущий лавандой и стариной. Выхожу во двор. Воздух свежий, морозный. Дышится легко. Останавливаюсь у калитки, смотрю в сторону дома Никиты. Он там, во дворе, колет дрова. Вижу, как взмахивает топор, как полено раскалывается на две ровные части, как он наклоняется, подбирает следующее, ставит на колоду. Движения точные, сильные, отработанные до автоматизма. Он поднимает голову и замечает меня. Останавливается, вонзает топор в колоду. Выпрямляется, смотрит в мою сторону. Я машу ему рукой. Он кивает в ответ, и на его лице появляется легкая улыбка. Я чувствую, как внутри меня разливается что-то теплое и приятное. Хочу подойти к нему, поговорить, просто побыть рядом. Но не успеваю – из дома Мартыновых выходит Дима. Он переоделся после ползания по грязи. Волосы причесаны, лицо умыто, но следы усталости и ночи без сна все равно заметны. Под глазами темные круги, движения тяжелые, нервные. В руках – небольшая спортивная сумка. Он идет к своей машине, припаркованной у дома, бросает сумку на заднее сиденье, захлопывает дверь. Потом оборачивается, видит меня. На мгновение замирает. Потом делает шаг в мою сторону. Останавливается. Открывает рот, будто хочет что-то сказать, но не находит слов. Потом качает головой, разворачивается и уже решительно идет к машине. И тут я замечаю, что Никита тоже наблюдает за этой сценой. Он стоит у своей колоды, опершись на топор, и смотрит в нашу сторону. И тут Дима замечает его. Он резко меняет направление и идет прямо к Никите. Я напрягаюсь. Это плохая идея. Очень плохая. Дима подходит к забору, отделяющему участок Никиты, останавливается в паре метров от него. Никита не двигается, просто смотрит на него спокойно, выжидательно. – Значит, вот как, – говорит Дима, и в голосе его звучит что-то вызывающее. – Местный колхозник.

Репост