Любимые рассказы | Яна Пин

— Андрей, ты серьёзно? — Я почувствовала, как мои пальцы сжались вокруг кастрюли. Горячий пар обдал лицо, но я даже не вздрогнула. Внутри всё кипело так же, как этот суп на плите. — Лена, ну ты чего? Маме правда нужна помощь, — его голос был как всегда спокойным, почти безучастным. Будто речь шла не о наших деньгах, а о какой-то ерунде. Протечка у соседей, значит, она должна оплачивать ремонт их ванной. — Снова мама… — выдохнула я, стараясь не переходить на крик. — Каждый месяц у неё какие-то проблемы...

Тогда я даже представить не могла, что спустя некоторое время я буду задыхаться от беспомощности и безвыходности своей ситуации. — Ты опять была у нее ? — его голос разрезал тишину, словно нож. Я вздрогнула. Артём стоял у двери, пристально смотря на меня. Вопрос был риторический, и ответ на него его мало интересовал. Всё было и так понятно, речь снова шла о моей матери. — Она всего лишь попросила немного денег, — начала я, но Артём тут же перебил меня: — Немного? Катя, она высасывает из тебя всё, что у тебя есть! — Он подошёл ближе, сел напротив, впившись глазами в мои...

Конец. Всё уже давно случилось, и я стою на этом самом пороге. Входная дверь с тем самым гулким щелчком, который всегда немного пугал меня, захлопнулась за спиной. В последний раз. Саша остался внутри. Я — снаружи. — Лена, ты куда? — голос дрожал, хотя это был тот самый Саша, который редко показывает слабость. Я не повернулась. Только коротко кивнула в ответ — не для него, скорее для себя. Удивительно, как такое обыденное действие может так многое в себе заключать. Прощание? Примирение? Или просто точка? Кто знает...

Когда мы с Лёшкой взяли квартиру в ипотеку, я знала, что будет сложно. Да, долго копили на первый взнос, экономили на всём, но в глубине души надеялась: "Сейчас всё утрясётся, и мы заживём нормально". Вот только нормальность быстро расползается по швам, если к тебе домой, как снег на голову, заявляются твои родители — и не с визитом на выходные. — Мы ведь тебя всю жизнь поддерживали, — говорила мама, разворачивая очередную коробку с вещами в нашей спальне, как будто переехала сюда навсегда. — Теперь твоя очередь помочь...

Мы с Денисом стоим у подъезда. Смотрим на дверь, как на памятник всему, что пошло не так. «Четыре года, Марин… Мы тут четыре года». Его голос дрожит, но не от холода. Я молчу. А что тут скажешь? Всё кончилось, ещё вчера. Хотя нет — всё кончилось намного раньше, просто никто не заметил. Точнее, никто не хотел замечать. – Пошли, – Денис делает шаг к машине, но я остаюсь стоять. Мне тяжело, будто что-то держит за плечи. Нет, не могу так просто уйти. Нужно хотя бы раз оглянуться на то, что мы потеряли...