Елена Анциферова

Ключи от квартиры лежали на столе нотариуса, и Марина смотрела на них так, будто это были гадюки, готовые в любой момент укусить. — Подождите, я не понимаю, — она подняла растерянный взгляд на женщину в строгом костюме за столом. — Какая дарственная? На какую квартиру? Нотариус, пожилая дама с седым пучком и очками на цепочке, терпеливо повторила: — Ваш супруг, Андрей Викторович Соловьёв, оформил договор дарения на жилое помещение по адресу Речная, дом семь, квартира сорок два. Одаряемая — Соловьёва Зинаида Павловна...

Свекровь сидела за столом с нотариусом, а муж прятал глаза. В этот момент Марина поняла — её предали оба самых близких человека. Она стояла в дверях нотариальной конторы, не в силах пошевелиться. Ноги словно приросли к мраморному полу, а в голове билась единственная мысль: это какая-то ошибка. Этого просто не может быть. Но это было. Галина Петровна, её свекровь, восседала за массивным дубовым столом напротив женщины в строгих очках. А рядом с матерью, как послушный пёс, сидел Костя — её муж. Тот самый мужчина, который клялся ей в вечной любви пять лет назад...

Свекровь стояла посреди кухни с нотариальной доверенностью в руках, и на её лице играла улыбка победителя. Марина замерла в дверях, не веря собственным глазам. Она только что вернулась из командировки — три дня переговоров в Казани, бессонные ночи в поезде, мечты о горячем душе и тишине. А вместо этого — свекровь в её квартире. В квартире, которую Марина купила сама, на свои деньги, ещё до знакомства с Андреем. — Наконец-то явилась, — Зинаида Фёдоровна сложила бумагу вчетверо и убрала в карман халата...

Ключ повернулся в замке слишком легко. Марина замерла на пороге собственной квартиры, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Дверь была не заперта. Она точно помнила, что закрывала на все обороты. Привычка, выработанная годами. Но сейчас замок щёлкнул только один раз. Марина осторожно толкнула дверь и шагнула в прихожую. Из кухни доносились голоса. Один принадлежал мужу Виктору. Второй — его матери, Зинаиде Фёдоровне. — ...главное, чтобы она ничего не заподозрила, — донеслось до неё. — Документы я уже отнесла нотариусу...

Дарья вошла в свою квартиру и сразу поняла: что-то не так. Ключ повернулся в замке, как обычно, дверь открылась, как всегда. Но запах. В прихожей пахло не домом, а чужим парфюмом — приторным, сладковатым, с нотками розового масла. Этот запах она узнала бы из тысячи. Так пахла только один человек на свете. Свекровь. Дарья замерла на пороге, не решаясь переступить через коврик. За две недели её отсутствия здесь явно что-то произошло. Что-то, о чём муж забыл упомянуть во время своих редких звонков в санаторий...

Ключи от квартиры исчезли из сумки Марины ровно в тот день, когда свекровь впервые переступила порог её дома. Марина тогда не придала этому значения. Подумала — потеряла где-то, бывает. Заказала дубликат и забыла. А зря. Три года назад эта квартира досталась ей от бабушки. Единственной внучке, которая не побрезговала ухаживать за старушкой последние полтора года её жизни. Родители Марины жили в другом городе и приезжали редко, а двоюродные сёстры вообще забыли о существовании бабы Зои. Только Марина...

Свекровь стояла в дверях кухни, скрестив руки на груди, и смотрела на Марину так, словно та была тараканом, заползшим на праздничный стол. — Ты правда думаешь, что этот торт произведет впечатление? — Валентина Петровна цокнула языком, разглядывая многоярусное творение, над которым невестка трудилась с раннего утра. — Крем какой-то бледный. И розочки кривые. Я бы постеснялась такое гостям выносить. Марина сжала в руке кондитерский мешок. Руки не дрогнули, хотя внутри всё сжалось в тугой узел. За пять лет жизни в этом доме она научилась узнавать этот тон...

Когда свекровь протянула мне документы на квартиру со словами «подпиши здесь, доченька», я еще не знала, что это ловушка. Я просто поверила. Поверила в её улыбку, в её заботливый тон, в обещания помочь молодой семье встать на ноги. А зря. Всё началось три месяца назад, когда мы с Владимиром окончательно решили съехать от его матери. Семь лет брака, семь лет жизни в родительской квартире Володи, где каждый наш шаг контролировался, каждое решение обсуждалось и корректировалось. Тамара Ивановна не была злой...

Ключ не поворачивался. Марина стояла перед дверью собственной квартиры, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. Она дергала ручку, проверяла замочную скважину, даже посветила фонариком телефона внутрь — всё было в порядке. Но её ключ, который она носила семь лет, отказывался работать. — Олег! — она позвонила в дверь. — Олег, открой! Что случилось с замком? За дверью послышались шаги. Щелкнул засов, и в проеме появилось лицо мужа — виноватое, с бегающим взглядом человека, которого поймали за чем-то нехорошим...

Ключи от собственной квартиры Марина нашла в мусорном ведре. Они лежали на самом дне, среди картофельных очисток и яичной скорлупы, аккуратно завернутые в салфетку, словно кто-то специально позаботился о том, чтобы их было сложнее заметить. Марина стояла посреди кухни, держа в руке связку с брелоком в виде Эйфелевой башни — подарок мужа из их медового месяца — и пыталась понять, как её ключи оказались в помойке. — Антон! — крикнула она в глубину квартиры. — Антон, ты можешь объяснить? Из гостиной донеслось невнятное бормотание...

Дарья замерла посреди кухни, держа в руках конверт с документами. Руки дрожали так сильно, что буквы расплывались перед глазами. — Это шутка? — прошептала она, перечитывая строки в третий раз. Свекровь стояла в дверях, скрестив руки на груди. На её лице играла торжествующая улыбка. — Никаких шуток, дорогая. Квартира записана на меня. Всегда была записана на меня. Антон просто забыл тебе об этом сообщить. Дарья подняла глаза. Пять лет назад, когда они с Антоном поженились, эта квартира казалась подарком судьбы...

Свекровь стояла в дверях их спальни с чемоданом в руках и объявила, что переезжает к ним навсегда. Марина застыла с полотенцем в руках, чувствуя, как капли воды стекают по шее за воротник халата. Она только вышла из душа, даже волосы толком не высушила. А в коридоре уже громыхал второй чемодан, который Костя втаскивал в квартиру, пыхтя и краснея от натуги. — Мамочка решила, что ей одиноко в деревне, — муж даже не смотрел в сторону жены. — Я же тебе говорил, что она приедет погостить. — Погостить? — Марина перевела взгляд на свекровь...