Дом у моря

Очередная встреча с адвокатом не принесла Лизе хороших новостей. Опять ей не удалось повидать отца, а выводы юриста оставались неутешительными – папе грозил большой срок, и его не выпускали на период следствия. — Что же можно сделать? — спрашивала она адвоката. — Он же не убивал, не грабил никого. Может, как-то возможно добиться, чтобы его выпустили под домашний арест, пока идет расследование? — На заключении под стражу настаивает обвинение. Не вижу никаких юридических возможностей решить эту проблему...

Все рухнуло в один день. Были водители, разные папины подчиненные, были друзья и приятели, все исчезли, не осталось даже дальних родственников. Дом, некогда наполненный смехом гостей и шепотом прислуги, теперь звенелтишиной. Лиза бродила по опечатанным коридорам, словно призрак, запертый в прошлом. Ее комната, единственный островок жизни, с неразобранным маленьким рюкзаком приготовленным для побега,была насмешкой: «Вот твоя реальность. Папы нет, даже убегать не пришлось». Единственный кто был рядом – это Денис...

Денис вышел на улицу, не торопясь уходить. Он остановился напротив офиса Плетнева, прислонился к холодной гранитной стене здания, собираясь задержаться столько, сколько потребуется, но ждать не пришлось. Черные машины с мигалками подъехали стремительно, из них высыпали люди в касках, напоминающие роботов в броне. Силовики ворвались в здание, как торнадо сметая охрану, случайных людей. Стеклянные двери под натиском разлетелись, рассыпая осколки в разные стороны. Улица наполнилась звуками беды: сирена, крики, металлические удары...

Папа не обманул, он в это утро и вправду был занят важной встречей. Прекрасно зная о месте и времени предстоящего побега, он приказал доставить Дениса к нему в офис. Бывший секретарь не успел соскучиться по музейной роскоши кабинета шефа: дубовый стол, портреты предков в золоченых рамах, ковер с гербом семьи, Михаил Дмитриевич на своем огромном кресле, напоминающем трон. А посередине комнаты немного потрепанный Денис, поглядывающий на все это с ненавистью. — Я слышал, ты куда-то собрался? – с усмешкой спросил Плетнев...

Пока Лиза ехала домой в сопровождении мрачного отца, Ким решил задержаться на торжественном вечере. Гости кружили вокруг, как мотыльки вокруг огня, — близко не подлетали, но и уйти не смели. Их смешки, притворные комплименты, взгляды, скользящие мимо его лица... Все это было фарсом. С ним приветливо разговаривали и улыбались, но он видел какое впечатление производит на этих чванливых и лицемерных людей. Как бегали их глазки, как они избегали подходить к нему близко, нервно разговаривали, начиная дергаться под его тяжелым взглядом...

Звуки бала за дверью — смех, музыка — контрастировали с мертвой тишиной на балконе. Они стояли, отделенные от шума бала тяжелыми шторами. Воздух был пропитан запахом дорогого табака и горечью надвигающейся катастрофы. Власов опирался на перила, его пальцы медленно барабанили по кованому металлу. Лицо — маска спокойствия, но глаза, холодные и острые, как лезвие, выдавали железную решимость. Он знал, что этот разговор будет последним. Плетнев подошел к нему, его разрывало от ярости, он смотрел на Власова...

Он, глядя на нее думал, что через пару дней она, скорее всего, научится испытывать это нежелательное чувство. И объектом ее ненависти станет как раз он. Ким в своем мщении даже не вспомнил о том, что наказание отца рикошетом заденет и дочь. А сейчас понял, что сожалеет о том, что сделает завтра, хотя это и не остановит его от задуманного. Власов отвернулся, посмотрел мимо Лизы. — Ненависть – полезное чувство, часто помогает выжить. Когда почувствуешь ее, Лиза... не прячься от нее. — Это совет от профессионала? – Лиза фыркнула...

Лиза повернулась к нему, ее глаза горели от гнева и обиды. Власов смотрел на нее с едва уловимой усмешкой, словно наслаждаясь ее реакцией. — О, как мило, — язвительно ответила Лиза, скрестив руки на груди. — Вы, должно быть, скучаете по временам, когда невест действительно продавали. Жаль, что сейчас это не в моде. Власов рассмеялся, но его нижняя часть лица оставалась неподвижной, что делало смех странным, почти пугающим. Его глаза, однако, светились весельем. — Остроумно, — сказал он. — Но, милая, ты забываешь, что времена меняются, а люди — нет...

Лиза стояла, сжимая бокал в руках так сильно, что пальцы побелели. Ей хотелось кричать, бросить ему вслед что-то столь же обидное, но вместо этого она осталась на месте, стараясь выровнять дыхание. В этот момент к ней подошел отец. Заговорил о том, какой приятный вечер и как много старых знакомых он встретил, но его хорошее настроение под взглядом дочери постепенно сменилось беспокойством. — Лиза, — начал он мягко, — что-то случилось? Ты выглядишь расстроенной. Она хотела высказать все, что накопилось:...

Крупные благотворительные мероприятия не были частым явлением, но это и делало их особенно желанными и популярными среди представителей «высших кругов», как они сами себя называли. Благотворительный бал, задуманный Плетневым, был приурочен к предновогодним празднованиям, это и определило цель сбора средств – благотворители должны были жертвовать на подарки детям. Торжество проходило в большой загородной усадьбе, бывшей когда-то помещичьим имением. Все было торжественно, по пригласительным билетам, за которые толстосумам пришлось значительно раскошелиться...

Пока Михаил Дмитриевич пытался устроить судьбу своей дочери, планированием его дальнейшей судьбы занимался Ким Власов. Он не спешил, не хотел раньше времени вызывать подозрения у Плетнева. Зря тот, несмотря на долгое знакомство с Власовым, не воспринял всерьез опасность от старого недруга, решил, что победил. Ким делал все, чтобы Михаил оставался в этом убеждении и дальше, для этого сбор информации по Плетневу курировал особенный для Власова специалист, редко привлекаемый, только в важных случаях, как, например, розыск Лизы Плетневой...

Плетнев был расстроен. Он старался, приглашал своих приятелей, влиятельных людей из бизнеса или больших чиновников поужинать в «тесном семейном кругу», как он называл смотрины, и с каждой встречей убеждался, что на детях природа отдыхает. Удивительно бестолковые и ничтожные сыновья оказались у достойных отцов. Лиза посматривала на происходящее самодовольно, не без насмешки. «Я же говорила», – читалось в ее взглядах. Да и поведение дочери на ужинах не радовало Михаила Дмитриевича. Ранее всегда скромная, стеснительная девушка сейчас без конца иронизировала, подшучивала над гостями...