Дом в Лесу

— Ты должна прописать в своей квартире моих предков, ведь твоя квартира после свадьбы уже общая! — нагло заявил Стас, отодвигая тарелку с недоеденным ужином. Аня замерла с вилкой на полпути ко рту. Она несколько секунд смотрела на мужа, пытаясь понять, шутит он или нет. Но лицо Стаса было абсолютно серьезным, даже немного надменным. Таким, какое бывает у людей, сообщающих очевидную, по их мнению, истину. — Каких еще предков? — медленно переспросила она, опуская вилку. Аппетит пропал. — Моих, каких же еще...

На том конце провода помолчали. Сонный голос юриста стал бодрым и деловым. — Олег Мартынов... Понял. Алена, вы уверены, что хотите обсуждать это по телефону в два часа ночи? — Да, — твердо ответила Алена. — Я на сто процентов уверена. — Хорошо. Первое и самое главное: он знает, что вы знаете? — Нет. Он спит в другой комнате. — Отлично. Ни в коем случае не показывайте ему, что вам все известно. Ни про деньги, ни про ваш звонок мне. Ведите себя как обычно. Насколько это возможно. Второе: вам нужны доказательства...

— Что вы здесь делаете? — Алиса замерла в дверном проеме спальни, не веря своим глазам. Антонина Витальевна вздрогнула и резко обернулась, зажав в руке какие-то бумаги. Ящик письменного стола был выдвинут, а содержимое его — разложено по всей поверхности. — Алисочка, ты уже вернулась? — свекровь попыталась улыбнуться, но вышло неубедительно. — А я тут немного прибралась и... — Вы роетесь в моих вещах, — Алиса чувствовала, как внутри закипает гнев. — В моих личных документах. — Ну что ты, милая, я просто хотела проверить, все ли в порядке с бумагами на квартиру...

— Вы уже на станции? — голос Маши был ровным, почти безжизненным, как у автоответчика. В трубке на секунду повисла недоуменная тишина, а потом раздался бодрый, чуть запыхавшийся голос свекрови. — Да, Машенька, да! Уже с Игорем созвонились, он сказал, что ты дома. Представляешь, поезд всего на пятнадцать минут опоздал, я так переживала! Чемоданы тяжеленные, просто ужас. Ты такси не вызовешь, а то я с этими вашими приложениями не разберусь. Маша смотрела в окно на серый октябрьский двор. Мелкий дождь лениво стучал по карнизу...

— Мы с Игорем решили к вам на дачу перебраться. На пару месяцев. Или... — Юля замялась, но глаза у неё вспыхнули вызовом. — Либо разрешаете, либо не знаю, что будет. Она сидела на краю стола, скрестив руки — так, будто это не просьба, а уведомление. Тамара Аркадьевна вскинулась от этих слов — ложка с супом звякнула о тарелку. — Это ещё что за «либо не знаю что»? — Мама, — вмешался Игорь, потирая лоб. — У нас просто в квартире ремонт, жить негде. На пару месяцев, пока отделку доделают. — Ремонт, говоришь… — медленно повторила свекровь...

— Мне с детьми тяжело! А у тебя вон, муж деньги приносит, могла бы племянников на каникулы взять, — голос золовки, Светланы, в телефонной трубке был вкрадчивым и одновременно настойчивым, как сверло дантиста. Марина оторвала взгляд от монитора, где застыла сложная трехмерная модель коттеджного поселка, ее проект, ее бессонные ночи последних двух месяцев. Она потерла уставшие глаза. — Свет, привет. Я немного занята сейчас. У меня сдача проекта на носу. — Вот вечно ты занята! — беззлобно, но с ноткой обиды протянула золовка...

— Почему закрыта дверь в опочивальню? — Голос Тамары Игоревны, обычно медоточивый, как сироп от кашля, налился сталью. Ручка двери, дернутая с силой, не поддалась. — Леночка, что за новости? Лена, вышедшая из кухни с полотенцем в руках, замерла на полпути. Она посмотрела на мать, потом на ненавистную белую дверь. — Мам, ну Кирилл там. Переодевается, наверное. — Переодевается он! — Тамара Игоревна фыркнула, снова подергав ручку, словно проверяя, не приснилось ли ей это неслыханное новшество. — От кого он переодевается в собственном доме? От меня? Я его в одних трусах видела, не развалилась...

— Я не понимаю, почему ты отказываешься! Одна подпись, и всем будет хорошо. Ты же видишь, в какой ситуации сейчас Марина! — голос Полины Георгиевны звенел от напряжения. Юля стояла у окна своей маленькой, но такой выстраданной однокомнатной квартиры. Ее плечи напряглись, а ладони невольно сжались в кулаки. Она не ожидала, что обычный вторник превратится в поле битвы. — Полина Георгиевна, это моя квартира. Я выплачивала ипотеку четыре года. Каждый месяц экономила на всём. Прописать здесь Марину....

— Ключи от квартиры я уже отдала риелтору, — сообщила Алина родителям, небрежно бросая сумку на старый пуфик в прихожей. Людмила замерла с тарелкой в руках. Она как раз собиралась ставить на стол ужин — ее фирменные котлеты с пюре, которые Алина так любила в детстве. Виктор, читавший газету в кресле, медленно опустил ее на колени. В наступившей тишине было слышно, как на кухне монотонно гудит холодильник «Саратов», ровесник их брака. — Что ты отдала? — переспросила Людмила, и голос ее прозвучал глухо, будто из-под воды...

— Я с тобой развожусь, — голос Вадима звучал так, будто он заказывал кофе. — Через неделю сюда приедет моя любимая, так что съезжай. Арина медленно опустила вилку. Мясо по-французски, которое она готовила два часа, превратилось в безвкусный комок во рту. Она посмотрела на мужа. Вадим сидел напротив, вглядываясь в экран смартфона, и лениво прокручивал ленту. На его лице играла легкая, довольная собой улыбка. Он не смотрел на нее. Словно бросил фразу не жене, с которой прожил десять лет, а пустому стулу...

— Давай на твое наследство Вите займы закроем, зачем тебе еще одна жилплощадь? — голос свекрови, Людмилы Петровны, был вкрадчивым и маслянистым, он обволакивал, как теплый кисель, лишая воли. — Сама подумай, Мариночка. Это же обуза. Коммуналка, налоги, ремонт какой-то делать надо. А у Витеньки проблемы, он же сын мне, кровиночка. Для семьи старался, а ты… Марина молча смотрела на идеально ровные кружки моркови, которые она только что нарезала для супа. Они казались оранжевыми солнцами на разделочной доске...

— Так, значит, решено. Квартиру я продаю, а жить переезжаю к вам. Нечего сомневаться, я уже и риелтора нашла, девочка шустрая, за месяц управится. Светлана Анатольевна произнесла это с видом полководца, только что выигравшего сражение одним гениальным маневром. Она победоносно оглядела Веру и Игоря, словно ожидая аплодисментов. Вилка в руке Веры замерла на полпути ко рту. Кусок жареной курицы показался вдруг свинцовым. — Куда... к нам? — переспросила она, чувствуя, как холодеет внутри. — Ну не к соседям же, Верочка, — фыркнула свекровь, отодвигая свою тарелку...