Dennitsa0

Завтра они с Мариной должны были ехать на пикник, но Виктор задержался на работе. Ночь уже упала на город, холодный октябрь дышал сыростью, и он сидел в кресле, усталый, но неспокойный. В комнате светила одна лампа, заливая мягким светом полку с книгами. На ней были его сокровища — классика, которую он любил с юности. Виктор листал «Героя нашего времени», как будто книга могла дать ответы. Лермонтов всегда заставлял его задуматься — о судьбе, о выборах, которые человек делает, думая, что он свободен, но на самом деле подчиняясь законам, которые диктует общество или внутренняя борьба...

— Это случилось в ту ночь, когда Ла-Луна висела над деревьями, как молчаливый свидетель. Я знал, что это будет последнее полнолуние в нашем селе перед тем, как настанет сезон дождей. Воздух был напоён древними песнями, и каждый шаг эхом отдавался в костях — точно в ритме забытых предков. Старуха Розарио вела меня через заросли, шепча молитвы на смеси испанского и кехуа, языка, на котором говорили ещё до прихода конкистадоров. — Тсс, смотри туда, — шепнула она, указывая на фигуры, что мелькали между деревьями...

— Всё началось с этой картины, — Лера остановилась перед холстом, висящим на серой бетонной стене. Красные мазки, словно кровавые следы, пересекали лицо человека, а рядом горели слова: *"Твоя свобода — это наше будущее."* — Ты серьёзно? Думаешь, что одно изображение способно что-то изменить? — Иван недоверчиво усмехнулся, но его взгляд всё же задержался на картине. Он был активистом и привык действовать через протесты, митинги и петиции. Искусство казалось ему чем-то слишком… отвлечённым. — Я так не думаю...

— Знаешь, Саш, меня иногда пугает, как сильно классика влияет на то, что я делаю, — Вика остановилась у старой дубовой полки в библиотеке, вытирая с неё пыль. — Да ладно, не драматизируй. Какая разница? Чтение Толстого не сделает из тебя Льва Николаевича, — усмехнулся Саша, отворачиваясь от ноутбука и закрывая одну из своих курсовых по современной культуре. Они были в старом доме на окраине города, где давно никто не жил. Этот дом принадлежал Викиной бабушке — учительнице литературы, которая на протяжении многих лет собирала здесь книги...

— Ты вообще понимаешь, что это просто абсурд? — раздражённо бросила Катя, захлопнув книгу с такой силой, что чашка с кофе едва не упала со стола. Миша посмотрел на неё через дымку от своей сигареты и усмехнулся: — Я так и знал, что тебе «Улисс» не понравится. Это не Достоевский, уж прости. Катя нахмурилась. Её взгляд метался между книгой Джеймса Джойса и собранием сочинений Льва Толстого, которое лежало рядом. В небольшой квартире было тесно от книг и запаха кофе, но для этих двоих — это был уютный...

— Ты вообще читала это? — Лена резко бросила книгу на стол, её голос дрожал от возмущения. — Герои опять действуют по одному и тому же шаблону: он спасает, она в слезах. Сколько можно?! Ирина, её соседка по комнате, которая сидела напротив с ноутбуком на коленях, даже не подняла головы. — Да что ты ожидала, это же популярный роман для подростков, — спокойно ответила она. — Таких штампов в каждом втором романе полно. Женские персонажи всё ещё слабы, а мужчины — всегда герои. Лена вздохнула и провела рукой по волосам, которые всегда взъерошивались, когда она злилась...

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, как наука меняет нашу жизнь, Марина? — Антон резко повернул голову к ней, чуть сморщив лоб от напряжения. Они сидели в тесной лаборатории, окружённые приборами, мониторами и книгами, словно на стыке двух миров: научного и литературного. Марина подняла взгляд от ноутбука, на котором она перечитывала рукопись нового романа для редактуры, и чуть прищурилась. — Конечно, — ответила она спокойно, но в голосе звучала лёгкая насмешка. — Каждый раз, когда меняется температура за окном, я вспоминаю, что именно наука в это вовлечена...

— Ты правда думаешь, что они... олицетворяют нас? — Марина с прищуром посмотрела на Романа, стягивая с себя пальто. Её голос звучал неуверенно, почти скептически. Они только что вошли в небольшую кофейню на углу Тверской. Зимний вечер накрыл город ранним сумраком, и яркие огни витрин отражались в заснеженных окнах. Роман скинул на пол шапку и почесал голову. — Да, — ответил он, будто бы само собой разумеющееся. — Литературные персонажи всегда были символами нации. Посмотри на Печорина. Он — воплощение русской души, всего того, что беспокоит нас в собственной идентичности...

— Это странно, — Акира медленно пролистал страницу. — Я не могу понять, почему каждый раз, когда речь заходит о моих книгах, кто-то обязательно говорит о "традиционных азиатских образах". Как будто, если я японец, я должен писать только о сакуре и самураях. — Люди цепляются за образы, которые им знакомы, — сказал Стив, присаживаясь напротив друга в шумном кафе, где пахло свежемолотым кофе и сладкими булочками. — Стереотипы иногда легче усваиваются. Акира пододвинул к себе чашку с чаем, и на мгновение в его глазах мелькнуло что-то, что Стив не мог прочитать...

— Ты хоть раз задумывался, зачем они пишут все эти мемуары? — Олег бросил на стол толстый том с загнутыми уголками страниц. — Как будто это кому-то интересно. — А что? Это, между прочим, ключ к творческому процессу! — Анна усмехнулась, заваривая чай в старом заварочном чайнике, который помнила ещё со студенческих времён. — Вот, например, дневники Вирджинии Вулф. Она ведь через них раскрывает, как рождались её романы. Они сидели в маленькой, уютной кафешке на углу, где Анна всегда чувствовала себя как дома...

— Ну, хватит, — Виктория, вскинув взгляд, уставилась на Лизу. — Это просто книга. Обычная, с вымышленными героями. Как она может помочь тебе найти себя? Лиза в ответ лишь улыбнулась и сделала глоток из своей чашки с чаем. Они сидели в уютном кафе, где запах корицы и кофе окутывал каждого посетителя, будто бы пряной дымкой. Мягкие стулья подстраивались под формы тел, обещая комфорт, а приглушённый свет создавал атмосферу умиротворения. Но Викторию ничего это не успокаивало. Её нервные пальцы судорожно теребили ложку...

— Да ты просто упёрлась в свои "классические ценности"! — Сергей всплеснул руками, как будто этим жестом мог выразить все своё недовольство. — Достоевский в наше время? Ну о чем ты! — А вот и о многом, — спокойно ответила Аня, перекидывая прядь волос за ухо и смотря на него с лёгким вызовом. — Ты хотя бы читал «Преступление и наказание»? Они стояли у входа в старый университетский корпус, где ежегодно проходили литературные дебаты. На этот раз темой обсуждения стала "Значимость классической литературы в современном мире"...