Дедюлина учит

Когда провел восемь уроков, а ученики ещё и на внеурочку пришли чучело из Губернского музея г.Тобольск

Гуманная педагогика не работает! Приходится орать... Все больше родителей становятся осознанными, все больше педагогов придерживаются постулатов гуманной педагогики. Ребенок — не чистая доска, на которой можно писать все, что угодно. Ребенок — не мягкий воск, из которого взрослый лепит человека. Ребенок — это уже человек, самобытный и уникальный. Роль взрослого здесь — не роль создателя, а роль наставника, который научит обращаться со своей уникальностью и самобытностью. Это все замечательно, — скажут некоторые, — но оно не работает. Я вот говорю с ним как с взрослым человеком, спокойно, а он ничего не понимает! Знай — выкидывает только свои выкрутасы! Или ещё скажут: «Пришла в новый класс, а они по моей доброте ездят только так. Из трёх уроков два сорвано. Просто невыносимо!». Очень может быть, что вы — первый взрослый, который не хочет из этих детей ничего лепить, ничего писать на них не собирается. Возможно, они впервые видят такого человека, который не прогибает их под себя. Вот представьте. Ребенок-маугли. Он не видел раньше людей, не разговаривал с ними. И вот его нашли, помыли. Он сразу стал пользоваться всеми благами цивилизации? О нет. Даже когда происходит улучшение жизни, к нему нужно привыкать. И пока привыкаешь, можешь столько всего натворить! Никто не отменял стадии принятия. Даже новое и хорошее нужно принимать, вот так вот! Когда я пришла в школу, первые несколько месяцев я переживала очень тяжело. Мало того, что я сама адаптировалась, дети пробовали меня на прочность. А если мы так сделаем — заорёт? А так — отправит к соцпедагогу? И здесь очень важно было сохранить себя, не отступать от своих принципов. Чтобы направлять огромную энергию детей, нужно иметь ещё большие запасы энергии. Иногда хотелось сдаться. Но я всё ещё работаю в школе. Все ещё не кричу на детей. Все ещё люблю свою работу. Это возможно! А теперь советы для тех, кто тоже хочет быть гуманным педагогом или родителем, но пока что не работает: 1. Помните о том, что эти испытания — временные. Нужно пересилить себя и дождаться стадии принятия. 2. Попробуйте услышать детей. Я частенько запрашиваю у них обратную связь. Какие уроки проводить, чтобы вам было проще быть в них вовлечёнными? Какую систему последствий использовать при нарушении правил? Какая система позитивных подкреплений будет для вас мотиватором? Эта обратная связь — основной способ моего роста как педагога. 3. Быть гуманным — не значит придерживаться попустительского стиля воспитания. Быть гуманным — значит действовать из позиции изначального уважения к личности. Вы можете оговаривать правила. За нарушения правил будут последствия. 4. Будьте системными. Договоритесь о том, что можно и чего нельзя. Договоритесь о том, какие будут последствия за совершение этих «нельзя». 5. Находите время на себя. На то, что вам нравится. Помимо взаимодействия с детьми. Это взаимодействие забирает очень много ресурсов. Постоянно их пополняйте. Пусть в мире станет больше человечности! С уважением к Вашей личности, Александра Артемовна.

Школа — это море. Море испытаний. Подводя итоги своего первого полугодия в школе, я поняла, что главным событием в этом году для меня стал конфликт между мной, родителями, учениками и классными руководителями. И все из-за двоек... В первую четверть я пыталась разобраться с тем, как быть требовательной и справедливой, но гуманной. И в начале второй четверти я объявила, что отнюдь и впредь за невыполненные домашние задания ставлю двойки. Сдать позже можно — в течение трёх дней, но за просрочку — минус балл. Через неделю двоек в электронном журнале было столько, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Тревожные волны родителей и классных руководителей, не встречаясь с волнорезом, превратились в девятый вал. Стало нормой два часа своего вечера посвящать ответам об отметках учеников их родителям и тридцать минут своего единственного окна объяснять классным руководителям, чего я собственно добиваюсь. Кульминацией конфликта стала следующая сцена. На урок пришел классный руководитель с распечаткой двоек. Каждый ученик должен объяснить, почему у него два. Для меня это была катастрофа. Ученики естественно старались как-то оправдаться, не замечая, как их оправдания делают меня виноватой в их двойках. Я чувствовала какое-то совершенно библейское отчаяние учителя, преданного своими учениками. Конфликт раскачивался. Я старалась не отступать и продолжать требовать выполнение домашних заданий. Вслед за вопросами о двойках последовали вопросы о том, как я вообще работаю. Печатаю какие-то рабочие листы, мало обращаюсь к учебнику, отступаю от рабочей программы, включая произведения, которые в нее не входят. Я буквально чувствовала, как мои преподавательские крылья обрубаются. Как в песне, мне хотелось плакать от боли или забыться во сне, где мои крылья, которые так нравились мне. Я ходила на работу со слезами, я плакала на переменах в коридоре, в учительской, я уходила с работы со слезами. Я перестала есть и спать. Казалось, все кончено. Разбираться с тем, кто виноват, я не буду. В конце концов, а судьи кто? Но хотя бы один чернышевский вопрос  я должна была разрешить. И я стала думать, что делать. Объяснять свою позицию, свое видение, свои ценности не дало ничего. Абсолютное подчинение системе делало меня абсолютно несчастной. Нужно искать компромисс. И я решила узнать, что нравится моим ученикам на уроках. На листочках они анонимно ответили на вопросы: что нравится, что некомфортно, что оставляем, что убираем. Но это показалось мне недостаточным. И я просто пришла к замдиректору по учебной работе и честно попросила помощи. Было очень важно не прийти доказывать свою правоту. А рассказать о том, как мне важно сохранить свой педагогический стиль, но при этом не рушить школьную систему. И признать, что мне действительно нужна помощь, нужен совет, как эти несовместимые вещи совместить. И, о чудо, варианты нашлись. Я продолжаю готовить рабочие листы, неистово использую рабочий принтер, усиленно делаю красивые презентации и рассказываю ученикам, что можно почитать из современной литературы. Да, вот такая школьная жизнь — огромное бушующее море. И так важно быть не в одиночку на шлюпке, а на большом корабле (в моем случае — ледоколе, ура, полярный север), чтобы не скрыться в пене дней. И в голову приходит пушкинская элегия: ...Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе Грядущего волнуемое море. Но не хочу, о други, умирать; Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать; И ведаю, мне будут наслажденья Меж горестей, забот и треволненья...

Сегодня у меня было девять уроков. На одном из них я плакала. Сейчас у меня три восьмых класса на замене. И опыт этих замен стал для меня большим откровением. Начну с того, что сегодня был худший урок в моей истории учительства. В нем было все: пластилиновые половые органы на парте, мат шепотом, спящие ученики. Я действительно разбитое сердце. И я говорю своим ученикам, мол, вот сегодня в других восьмых вела и такого нет, а с вами есть. Почему? Четыре часа рефлексии про себя. Результатами делюсь. В моем родном восьмом классе я существую с позиции доверия, безусловной любви к ним, искренности чувств. Это очень высокие и очень тонкие материи. И они ставят меня в очень уязвимую позицию. Моя голубая мечта - чтобы именно эти материи были в основе нашего образовательного процесса. Мечта прекрасная и, возможно, несбыточная. На первом году работы мне было важно попробовать быть в этой позиции. Поэтому хорошо, что этот опыт был. Но нужно ехать дальше. Когда я прихожу в класс на замену, я не очень-то и доверяю ученикам. Грубо говоря, жду подвох, поэтому четко и системно реагирую на нарушения правил. С позиции доверия и безусловной любви сложно управлять, контролировать. Но когда в основе образовательного процесса лежит не уязвимое чувство, а взаимное уважение, все встанет на свои места. Четко и ладно. Голубую мечту я сохраню. У меня есть дополнительные занятия литературного творчества для возможности быть взаимно уязвимыми. А на уроках всё-таки не все ученики готовы к такому уровню взаимоотношений. И это окей. С благодарностью принимаю этот опыт. Завтра новый день, новые восемь уроков. И все точно будет лучше. Вывод. В школе, кажется, не нужно любить детей. Их нужно уважать. С ними должно быть интересно. Но любить совсем необязательно.