Литературный журнал "Четырехлистник"

Зашел на сайт знакомств и в тот же день обнаружил там Машу ‒ мою жену. Судя по дате, она завела себе страницу там на месяц раньше меня. Фотографию выбрала ту, на которой, как ей, видимо, казалось ‒ ее трудно узнать знакомым: темный силуэт на фоне, разумеется, заката, на выступе скалы. Это было на Санторини пять лет назад – наша последняя поездка вдвоем. Маша тогда за отпуск здорово похудела и все покупала какие-то шаровары и туники в индийском магазинчике и без конца просила ее в них фотографировать...

Выпивали у известного журналиста К. по случаю недавно полученной им премии. Квартира с лепными потолками и трехъярусными люстрами находилась где-то между Большой Якиманкой и Малой Полянкой. А может, наоборот, Якиманка была малой, а Полянка большой, не поручусь. Оказалась я там случайно. Тем вечером мой знакомый Гена, тоже журналист, хотя и гораздо менее известный, чем К., встретился мне в легендарном книжном, сохранившемся на своем месте со времен СССР. Я заходила туда по привычке, хотя давно дала себе зарок больше книг не покупать...

Лиля и не могла не подумать о смерти. Не потому, что вчера ночью отгремели взрывы боеприпасов под Саками: на то, чтобы испытывать чувство страха, за полночь у нее не было сил. Глядя в окно, она заметила, что между слоями сетки, по самому центру, так, что его невозможно было достать, забилось мелкое насекомое. Насекомое не шевелилось, возможно, не понимая, куда двигаться, чтобы спастись, а может, оно уже было мертвым: солнце палило весь день. «Глупое насекомое! Почему я должна беспокоиться из-за...

СИБИРСКИЙ ОГОНЬ М.К. Когда уйду, пускай уйду в огни, не выгоняй ты мой закат из комнат. И твой ребенок скажет: «Извини», твой с бородой и внуками ребенок. Мы слишком поздно встретились с тобой, когда чернели фонарей столетья, хоть небо держат, будет с ними бог, смеялась ты, от фар машин старея. На каждого у нас с тобой семья и ночь в купе, чтоб увидать друг друга, отпущенные службой две седьмых, ослепший, за твою держусь я руку. Я пять седьмых обычный человек, обеды из вьетнамки, служба-дружба… Свободный миг — строчу тебе в ВК, что снова мне от не-свободы душно...

Утро началось необычно: то ли от чувства стыда, то ли от ликования, две полоски на узкой картонке покраснели и заулыбались цветом спелой клубники. Жизнь. Начало… Пустота. Пустота, наполненная чем-то совсем крошечным и неосознанно важным. Я вышла из ванной, посмотрела на него, подошла поближе, открыла рот, вдохнула побольше воздуха и выдохнула его в поцелуй. Не решилась — посмотрела ему в глаза и увидела в них свои же страхи. Вышла из дому. Одна из улиц Москвы днем и ночью утопает в зорких взглядах неисчислимых ярко-желтых глазищ-гирлянд...